Теперь она и сама слышала шаги. Спустя мгновение в дверь постучали – настойчиво, громко, чем-то железным, будто бородкой ключа.

Александра не двинулась с места. Она не сомневалась в том, что за дверью стоит владелица красивой машины. Незнакомая женщина, которой если что и можно было вменить в вину, то лишь неправильную парковку. Может быть, заказчица, пришла по чьей-то рекомендации. Или дама просто ошиблась этажом. На дворе стояло утро, на улице полно народу. Художница не боялась открывать незнакомым людям. Ее богемный образ жизни исключал какой-либо порядок визитов. Но…

Открывать ей очень не хотелось. «Не надо двигаться, и тогда она уйдет. – Трусливая мысль скользнула по краю сознания, изумив Александру. – А чего я боюсь? Неважно. Пусть она лучше уйдет. Я просто посижу минутку тихо!»

Но гостья продолжала стучать, требовательно, нетерпеливо. Затем раздался ее голос:

– Откройте, я знаю, что вы дома! Откройте немедленно, или я вызову полицию!

Последнее обещание разом успокоило Александру. «Это ошибка!» – поняла она и, спрыгнув с тахты, пошла открывать. Цирцея бежала рядом, толкаясь лбом в ноги хозяйки и утробно урча, как всегда в минуту возбуждения.

В замке щелкнул ключ, Александра потянула на себя тяжелую дверь, одновременно спрашивая:

– Вы к кому?

– Да к вам же! – выдохнула женщина, стоявшая на площадке, занеся руку для очередной серии ударов по двери.

В следующий миг Александра поняла, как жестоко она ошибалась, полагая, что гостья стучит ключом. В руке у блондинки, одетой в дорогой плащ с норковым воротником, был нож.

«Ну почему я ей открыла?!» Задав себе этот бесполезный вопрос, Александра замерла, не сводя взгляда с лезвия. Впрочем, оно было повернуто от нее. Стучала блондинка черенком. Но сам нож художнице очень не нравился. Массивный, агрессивно выгнутой формы, с тяжелой литой ручкой – такая вещь не попадается под руку случайно. Ее покупают осознанно и носят при себе не без умысла.

Блондинка же, казалось, вовсе не думала об оружии, которое сжимала в кулаке. Вытянув шею, она пыталась что-то рассмотреть за спиной Александры. Не удовлетворившись результатом, женщина воскликнула:

– Дайте войти!

– А вы точно ко мне? – пробормотала Александра, сторонясь и пропуская гостью в мастерскую. Она сочла за благо не спорить с опасно настроенной особой.

Блондинка молниеносно обежала все углы, заглянула за сломанную ширму, отгораживавшую унитаз и раковину, и остановилась посреди комнаты с озлобленно недоуменным видом. Александра не спешила прикрывать дверь. Ей хотелось оставить себе возможность для отступления.

Цирцея давно убежала на улицу.

– Где Лиза? – отрывисто вымолвила блондинка, продолжая простреливать взглядом мастерскую. Нож она, правда, сложила и опустила в карман плаща. Александра отметила движения ее рук – нервные, усталые, нескладные. У нее создалось впечатление, что женщина едва держится на ногах. Когда прозвучало имя девушки, художница выдохнула:

– Так вы ее мама? Вы мать Лизы?

– Она здесь была? – Гостья будто не слышала вопроса.

– Была и ушла. – Александра все-таки закрыла дверь. Драгоценное и весьма условное тепло, с таким трудом поддерживаемое с помощью двух электрических батарей, катастрофически утекало на холодную лестницу.

Блондинка приложила пальцы к вискам, будто пережидая приступ головной боли. Морщась, она озиралась, в который раз фиксируя взглядом ветхую разномастную мебель, груды хлама, коробки, стопы старых эскизов, холсты и сломанные подрамники. Наконец, будто подведя итог, передернула плечами:

– Ну и свинарник!

– Вы очень любезны! – не удержавшись, съязвила Александра. Она окончательно пришла в себя. – Но вообще-то, я гостей не ждала, так что и не прибиралась нынче!

До гостьи ирония не дошла. Теперь она осматривала саму хозяйку, причем так же придирчиво и бесцеремонно, с ног до головы, всем своим видом выражая, насколько она невысокого мнения о ее внешности и одежде. Это взбесило Александру. Из последних сил сдерживаясь, она осведомилась:

– Может, скажете, в конце концов, чем обязана визитом?

– Лиза к вам прибегала прятаться, – гневно произнесла дама. – А теперь она где? На квартире нет. На работе не появилась. Что вы сделали с девчонкой?

– Я не понимаю. Почему «прятаться»? От кого?

– От меня, – фыркнула гостья. – И это я не понимаю, как можно прятаться от матери. Нашла ведь, к кому пойти! – И снова послала взгляд, обдающий кислотно-едким презрением.

Александра нахмурилась:

– Что значит, «к кому»? Вы так со мной разговариваете, будто я перед вами чем-то виновата! С какой стати? Лиза приезжала поговорить и провела здесь какой-то час от силы… Потом уехала. Не знаю куда.

– Ну да, ну да. – На губах блондинки обозначилась издевательская усмешка. – Никто никогда ничего не знает. Да вы и не обязаны передо мной отчитываться. Кто я такая? Всего лишь бывшая жена вашего любовника! Но Лиза, Лиза, как она могла…

Александра почувствовала, что кровь прихлынула к лицу. Она больше не чувствовала холода, ей стало жарко. Низким, чужим голосом женщина произнесла:

– Постыдитесь! Как не совестно говорить мерзости? Ничья я не любовница. Этого еще не хватало!

– Это МНЕ должно быть стыдно?! – взъерепенилась та. – Это от ВАС я должна выслушивать мораль? Какая наглость! Да я все знаю про вас и про него! Знаю с самого первого дня, когда вы втерлись к нему в доверие, чтобы обокрасть его подчистую! И чем только взяли?! У Димы всегда был странный вкус на женщин, но до ТАКОГО он все-таки не опускался…