Колтон еле заметно кивнул мне.

— Оставь его. Ты сейчас ничего не сможешь для него сделать. Пойдем со мной, дай мне немного выпить, Дина, будь хорошей девочкой.

Я налила ему шотландского виски, и он уселся перед холодным камином в гостиной. Все в этой комнате напоминало о Рождестве — красные и серебряные звезды и колокольчики на ярко-зеленых пушистых ветвях елки, яркие цветные огоньки электрической гирлянды… Я не могла больше этого выносить. Выключив их, я без сил упала в кресло, потому что ноги уже не держали меня.

— Она должна была держаться за мой шарф, — пробормотала я. — Видимо, у нее не хватило сил, и она выпустила его из рук.

Колтон допил виски и поднял на меня безжизненные глаза.

— Какой шарф? О чем ты говоришь?

Я рассказала ему, что привязала к ветвям дерева шарф, подаренный мне Номи, а другой его конец бросила Гленде, чтобы таким образом вытащить ее. И только убедившись, что мне не хватит для этого сил, побежала звать на помощь.

Когда я закончила свой сбивчивый рассказ, Колтон медленно покачал головой.

— Там не было никакого шарфа, — сказал он.

Перед самым Новым годом мы похоронили Гленду.

Печальный ритуал погребения привлек большое внимание местных жителей. Гленда легла в могилу рядом со своей матерью на маленьком сельском кладбище, расположенном в нескольких милях от «Высоких башен».

Постепенно эмоциональный шок, пережитый нами, смягчился, и мы уже начали привыкать к мысли, что больше никогда не услышим ее шагов на ступеньках лестницы, звонкого смеха, не будем опасаться вспышек ее бурного темперамента.

Никто из нас не предполагал, что самое ужасное еще впереди.

Снова выпал снег, но на этот раз бури не было, и крупные мягкие снежинки медленно и тихо падали на землю.

Мы четверо сидели в гостиной и молчали. И причиной этого был коричневый шарф, подаренный мне Номи, который так и не помог Гленде спастись.

Его таинственное исчезновение с места происшествия было необъяснимо и вызывало у меня страх. Думаю, нечто подобное ощущали и другие члены семьи. Только Джезебел, казалось, была рада. Она уже поняла, что теперь может свободно разгуливать по всему дому, но все еще избегала появляться в комнате Гленды.

Возможно, мне не следовало настаивать на существовании шарфа и рассказывать о голосе, который, как мне показалось, я тогда услышала. Когда Колтон сказал мне, что шарф не был найден, мне нужно было оставить эту тему. Но я постоянно видела обвинение в глазах Гленна и хотела оправдаться перед ним, да и перед остальными членами семьи. Они должны понять, что я пыталась спасти Гленду. В тот момент для меня не имело значения ее отношение ко мне, и я никогда не смогла бы отомстить ей таким ужасным способом.

Номи верила мне и поддерживала, как могла. Что думает по этому поводу Колтон, трудно было понять. Но на лице Гленна постоянно отражались нескрываемая антипатия и отвращение, которые день ото дня становились все сильнее.

Я несколько раз ходила к месту трагической гибели Гленды, внимательно обследуя его, и обнаружила на коре огромного дерева несколько розовых шерстинок из моего шарфа.

Вернувшись домой, я рассказала о своем открытии, но на мои мольбы пойти на озеро и убедиться в моей правоте никто не откликнулся. Возможно, родные Гленды просто не хотели знать правду.

Но когда я вернулась к месту происшествия через несколько дней, шерстинки таинственным образом исчезли. Неужели кто-то тайно приходил туда и убрал их? — подумала я. Кто этот человек? Почему он хочет, чтобы во всем винили меня?

Колтон отменил свой отъезд в Нью-Йорк. Он выглядел совершенно разбитым. Я знала, что он очень любил свою яркую, талантливую, своенравную дочь, но не ожидала, что его может настолько потрясти что-то, не имеющее отношения к искусству. Он как-то резко постарел, и его львиная грива волос теперь стала скорее белой, чем серебристой.

И тем не менее, с тех пор, как произошла трагедия, он только один раз выдал свои чувства. Это случилось через два дня после похорон, когда Номи решительно вошла в комнату Гленды, намереваясь убрать в чулан ее вещи и таким образом уничтожить все воспоминания о ней. Она обратилась ко мне за помощью, и я без особой охоты согласилась. Мне казалось, что еще прошло слишком мало времени после гибели Гленды, и решение Номи стереть все ее следы в доме слишком скоропалительно.

Колтон застал нас за этим занятием и с неожиданным гневом в голосе, немало удивившим меня, остановил.