Что же касается «Алисы в Стране Чудес», то история ее появления в России вполне достойна этой книги, т. е. загадочна. У себя на родине «Приключения Алисы в Стране Чудес» появились в 1865 году. В 1867 году Льюис Кэрролл побывал в России. А в 1879 году в Москве вышла книжка «Соня в царстве дива» — пересказ «Алисы». Но автор его не указан. Есть вместе с тем письмо Льюиса Кэрролла к своему английскому издателю, где сообщается, что «мисс Тимирязева хотела бы перевести „Алису“ на русский язык» (1871). Кто же это? Возможно, Ольга Ивановна Тимирязева, двоюродная сестра выдающегося ученого К. А. Тимирязева. Ее родной брат оставил воспоминания, в которых рассказывает о своей семье, дружившей с Пушкиным и со многими людьми пушкинского круга, о том, как они с сестрой еще в детские годы читали на основных европейских языках, в том числе на английском, причем книги подбирал им сам Жуковский [39] . И, действительно, «Соня в царстве дива» выдержана в той традиции русской и переводной литературной сказки, которая была у нас создана Пушкиным и Жуковским.

Теперь обратимся к «героям» книги Винтериха, прибывшим к нам из-за океана.

Первым американским писателем-беллетристом, получившим признание в Европе, был Вашингтон Ирвинг — друг Вальтера Скотта, автор рассказов, легенд и сказок, хорошо известных Пушкину. Его «Жизнь Магомета» перевел известный собиратель русских народных песен Петр Киреевский. Ироническая «История Нью-Йорка» подала мысль Салтыкову-Щедрину для «Истории одного города». А первый перевод из «Книги эскизов», о которой говорится у Винтериха, появился в 1825 году, сделанный декабристом Н. А. Бестужевым. Это был «Рип Ван Винкль» (1819) — заглавный персонаж этого рассказа стал в Америке своего рода национальным героем.

«Два-три рассказа Эдгара По уже были переведены на русский язык в наших журналах», — так в 1861 году писал Достоевский. Это верно и не верно. Рассказов Эдгара По на русском языке к тому времени было разбросано по журналам уже не менее десятка [40] , но сложившегося представления о нем не было, и Достоевский передает это ощущение фрагментарности. Так, между прочим, было и в Америке. Вообще истинное признание пришло к Эдгару По кружным путем, через океан, из Франции. Все же самый хрестоматийный из того сборника рассказов, которому посвящен очерк Винтериха, — «Золотой жук» (1840), появился на русском языке еще при жизни писателя, в 1847 году.

В приложении к «Современнику» 1856 года и под названием «Красная буква» вышел роман Натаниэля Готорна, называемый у нас в новом издании «Алой буквой». В известном смысле можно сказать, что из этой небольшой книги вышел последующий американский роман. «Алая буква» — одна из наиболее знаменитых американских книг, и, естественно, Винтерих рассказывает о ней. Первым переводчиком этой книги в России был, вероятно, М. Михайлов, поместивший в 1861 году там же, в «Современнике», о Готорне статью. Чернышевский, вдохновитель «Современника», считал Готорна «писателем великого таланта».

Но самой популярной американской книгой прошлого века в России была, конечно, «Хижина дяди Тома» (1852). На это были понятные причины: читая о рабстве негров в Америке, русские читатели имели лишний повод задуматься о крепостной зависимости крестьян. В самом конце 1857 года Некрасов как редактор «Современника» сообщал Тургеневу, который был знаком с автором книги — Гарриет Бичер-Стоу: «Открылась возможность перевести „Дядю Тома“».

В то время царские рескрипты обещали, наконец, близкое решение вопроса об освобождении «белых рабов» (Герцен). И действительно, в приложении к «Современнику» за 1858 год роман Бичер-Стоу был издан по-русски. Ради того, чтобы успеть за развитием общественных настроений, над переводом трудилась целая бригада переводчиков. Однако еще раньше, уже в 1857 году, «Хижина дяди Тома» появилась в «Русском вестнике» [41] .

Со временем еще один американец сделался совсем «русским» писателем — Марк Твен. Нам покажется неожиданным, что из книг Марка Твена Винтерих выбрал достойную, но все же далеко не самую знаменитую его книгу, — «Простаки за границей» (1869). Дело в том, что Винтерих рассказывает о книгах, впервые прославивших своих авторов. Хотя за пределами Америки «Простаки» известны значительно меньше, чем «Том Сойер» или «Гек Финн», но на родине эта книга путевых записок принесла Марку Твену широкую славу. Она была воспринята как ответ на «американские впечатления» европейских путешественников, которые, посещая Новый Свет, рассматривали его несколько свысока. Со своей стороны, о поездках в Европу рассказывали и Вашингтон Ирвинг и Фенимор Купер, но их путевые заметки исполнены просто сыновнего почтения к нравам и обычаям Старого Света, «нашего старого очага», как выразился Готорн. Марк Твен первым позволил себе говорить иронически о европейских предрассудках, короче, обо всем том «старом», что с точки зрения американца-демократа, каким был Марк Твен, отжило свой век. Поэтому, в частности, в прежних русских переводах «Простаков» (первый — 1897 г.) царская цензура всегда кромсала главы о посещении американцами в Крыму императорской фамилии [42] .

По хронологическому порядку прежде «Простаков за границей» следовало бы сказать о «Листьях травы» (1855) Уолта Уитмена, но к русскому читателю это имя пришло уже значительно позднее, вместе с двадцатым веком. «В России пропагандировать Уитмена начал поэт Бальмонт, — вспоминал Корней Чуковский. — Но едва он напечатал в издательстве «Скорпион» книгу переводов Уитмена «Побеги травы» (1905) — таков был у Бальмонта вариант заглавия — книга подверглась конфискации, и почти все ее экземпляры были уничтожены по распоряжению властей» [43] . Точно так же преследовались и переводы Чуковского из Уитмена. Мотивы были даже не собственно политические, а преимущественно — религиозное бунтарство и нравственная «скандальность» этих стихов. В 1918 году стихи Уитмена стали одной из первых книг, выпущенных Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов.

Этого своего сборника Джон Винтерих уже не дополнял новыми главами, однако он продолжал работать как историк книги и биоблиограф, и в 1936 г. с его предисловием вышли «Приключения Тома Сойера». «Как появилась эта книга» — таково было название предисловия, причем под «книгой» автор по своему обыкновению понимал тот конечный результат литературно-издательского процесса, который начинается за рабочим столом писателя и заканчивается на прилавке книжного магазина: когда перед посетителем книжного магазина оказывается продукт длительных совместных усилий писателя, редактора, художника-иллюстратора и издателя. Винтерих был одним из первых исследователей книги, которые стали всматриваться во взаимодействие основных сил, создающих явление творческой, письменно-печатной культуры. Понимая прекрасно решающее значение текста в этом процессе, он, как уже было сказано, в то же время понимал изначальную роль читателя, или, обобщенно говоря, «социального заказа» в рождении произведения, а затем книги. Произведение редко замышляется уже в виде определенного издания, однако творческий замысел, как правило, рождается в ответ на запрос предполагаемого читателя, а читательский запрос, в свою очередь, исходит из уже существующих, установленных литературно-издательских норм: жанр произведения подсказывается существующими типами изданий, прежние типы изданий видоизменяются под воздействием новых литературных замыслов — так совершается литературно-книжный круговорот, и книговеды-исследователи, подобные Винтериху, внесли дельный вклад в его изучение. Опыты такого изучения составили данный сборник, а поскольку предисловие к «Приключениям Тома Сойера» Винтерих написал в том же духе, его было решено включить, как приложение, в ту же книгу.