Шрифт:
— Появление «Пшеничной» и «Сибирской» отозвалось известными тогда частушками:
Водка стоит пять и восемь, Все равно мы пить не бросим. Передайте Ильичу, Нам и десять по плечу. Если ж будет дорожать, Будем Польше подражать. Если ж будет двадцать пять, Будем снова Зимний брать.«Польша» — имеется в виду борьба «Солидарности» в 1980 году, Ильич — не Ленин, а Брежнев):
— Парижская коммуна была народу ближе Баварской и Венгерской, потому что русским французы всегда были симпатичнее немцев.
— Что ж тогда гордые и независимые англичане в 1945-м как миленькие выдали Сталину на съедение казаков? — «Старка», «Зубровка», «Зверобой», «Кубанская»… Какие чудные слова, от них кружится голова…
— Ставлю на ваш стол «Польскую» водку по 3-00.
— «Перцовку» забыли…
— Зло привлекательней добра, но бабло побеждает зло.
— ГОЛОС БУДАПЕШТА. Что способствует победе добра? Что вы советуете молодым людям? Что, по-вашему, может вести к лучшему, довольному будущему? Всего хорошего из Венгрии! Извините, если я что-то неправильно пишу, я еще не очень хорошо владею русским языком.
— Ничего нового посоветовать не могу, потому что за все время своего существования ничего нового человечество по этому вопросу не придумало. Молодые люди должны понять: жизнь мгновенна, через секунду и они станут старыми. Счастья и удачи вам. Ваш русский вполне внятен.
— ВИГОНЬ — рыхлая пушистая пряжа, изготовленная преимущественно из хлопка и его отходов с примесью отходов шерстопрядильного производства (шерстяных очесов).
— Вигонь происходит от названия гишпанского города Виго, что в гишпанской Галисии. Видимо, там начали делать эту ткань.
— Потрясающее все-таки взаимопроникновение культур и смыслов! Где тот гишпанский Виго и где советский дешевенький материальчик?
— Вигонь — мягкий пушистый зверек.
— Совпадение. Я в детстве тоже сильно удивлялся, прочитав про вигоней у Жюль Верна. Впрочем, вру, кажется, там речь шла о дюгонях, морских русалках.
— Иван Грозный предлагал Елизавете выйти за него замуж. Если он договаривался с ней о политическом убежище, я думаю, это был флирт.
— До 1919 года большевикам, кроме Парижской коммуны, некого было любить. А любви хотелось.
— Любовь оказалась счастливой. Левая французская интеллигенция тоже большевиков полюбила до гроба.
— Париж звучит смачнее. И на слуху — ГАВРОШ там, ПЫШКА, Мопассан, Золя, НАНА.
— В «красных» домах на «Университете» жила эмгэушная профессура, в «Красном гастрономе» они отоваривались так называемыми заказами, продовольственным дефицитом.
— Мерзость и зло подобны микробам, имеющимся в любом воздухе. Главное, чтоб эпидемии не было. Не исключено, что зло даже полезно, как некоторые виды микробов? Только вот беспредела не нужно.
— Думаете, сейчас еще не беспредел? Такое ощущение, что все это скоро вскроется, как нарыв. И либо зарубцуется, либо сгниет — одно из двух.
— Ну, какой же это беспредел по сравнению с 1917–1921, 1930, 1937–1939, 1949-м, например. Или когда Иван Грозный вольных граждан Новгорода резал и топил, как, кстати, и его папаша!
— Нарыв если вскроется, то непременно зарубцуется. А не вскроется, так, может, и засохнет.
— Беспредел с человеческим лицом? Это не может не радовать.
— Не сочтите за цинизм, а считайте мещанской узколобой мудростью, но беспредел с человеческим лицом лучше, чем со звериной мордой. И вежливый мерзавец приносит меньший ущерб человеческому организму, чем простой подлец.
— В финансовом смысле зло однозначно привлекательнее добра.
— В Англии наши современники ошиваются не просто так. Граждане Англии и США не подлежат суду МЕЖДУНАРОДНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ, попросту сказать, международному суду. Вторая же причина — в Англии самые старые и известные офшоры, через которые и отмывается большая, а может быть, и большая часть российских «грязных» денег.
— Жесткое следование принципам добра часто приводит либо к ханжеству, либо к гордыне. Зло же свободно, необъятно и обаятельно, поэтому побеждает легко и непринужденно.
— Герои Парижской коммуны были мертвы к 1917 году, а венгры и немцы — нет.
— Роза Люксембург и Карл Либкнехт погибли «вовремя», не успев увидеть господство Сталина, венгерскую фракцию Интернационала вместе с Бела Куном ликвидировали в тридцатых, как и большую часть немцев, особенно социалистов. Потому и Парижская коммуна так была популярна, и Маркс. И в СССР, и в РФ всё больше как-то предпочитают покойничков, поскольку живые-то могут что-нибудь сказать неприятное… причем для всех — и большевиков, и их противников.