— А гладиаторы имеют отношение к гладиусу, – догадался Максимов.

— Самое непосредственное – слово «гладиатор» восходит к «гладиусу». Также как «автомобилист» происходит от «автомобиля»... Это оружие было наиболее популярным и во время гладиаторских боев. Кстати, меч во все времена считался оружием аристократов.

— Надо же, а я по простоте душевной считал, что все наши предки сражались в основном мечами.

— Нет-нет, как раз наоборот. Технология производства мечей была сложна и дорога. В основном рядовые воины сражались топорами, копьями, а оружие дальнего боя – лук и стрелы. Меч мог себе позволить только богатый человек. Или наемники – их вооружали за чужой счет.

— А этим мечом можно сражаться?

— Это, вне всякого сомнения, рабочий меч… а следовательно, им вполне можно сражаться...

— И даже убить человека? – перебил Максимов.

— Можете не сомневаться, – ответил Иванишин, с интересом взглянув на собеседника.

— Спасибо, профессор, за поистине неоценимую помощь... Теперь я ваш должник.

— Ну что вы... пожалуйста, не преувеличивайте. Но надеюсь, ваш вопрос не означает, что вы собираетесь воспользоваться этим оружием в подобных целях, – улыбнулся Иванишин.

— Не беспокойтесь, в наши дни для этого существует много других, более эффективных видов оружия, – ответил Максимов. Потом, видимо решившись на что-то, добавил: – А если я всё же... э-э... оставлю его на пару дней – сможете дать окончательное заключение? Просто на более длительный срок не смогу...

— Что ж, – обрадовался Иванишин и в глазах его загорелся неукротимый огонь познания, – нелегко, но попробовать можно. Мне необходимо связаться с лабораторией и спросить их...

— Так в чем же дело? Связывайтесь, профессор. Повторяю, я ваш должник.

— Хорошо, я вам позвоню.

 Покинув стены института, Максимов еще долго размышлял о судьбах отечественной науки, в частности исторической, поражаясь многогранности человеческих талантов. Действительно, если бы вчера ему кто-нибудь сказал, что можно делать бизнес на «истории»… в смысле – на исторической науке, он бы попросту поднял на смех такого чудака.

Через день позвонил профессор, как и обещал, и первым делом совершенно неожиданно извинился перед Максимовым.

— Прошу простить меня за излишнюю самоуверенность, Александр, – начал он, – но, поверьте – если бы вы занимались моей наукой, вы бы точно также не поверили своим глазам!

— А в чем дело? – спросил заинтригованный Александр.

— Дело в том, что лабораторное исследование металла показало, что он в последний раз был в расплавленном состоянии...

— В расплавленном?

— Ну, да. Его выплавили около двух тысяч лет назад.

— Что-о? Так это значит...

— Вот именно! Это значит, не исключено, что данный экземпляр датируется первым веком нашей эры!

— Не исключено?! Это же очевидно, Георгий!

— Не горячитесь, не горячитесь, коллега. В науке так быстро открытия не делаются. Надо еще долго все проверять, сопоставлять... Не забывайте, этот факт противоречит нашим представлениям о времени изобретения технологии производства дамасской стали.

— Да, да, помню – узоры, – ответил польщенный «коллега».

— Совершенно верно. Но это еще не все. Есть кое-что еще более невероятное, чем узоры... Спектроскопический анализ стали показал, что материал клинка – никель-молибден-ванадиевая лигатура.

— Если не ошибаюсь, это прочнейший современный сплав?

— Не ошибаетесь. Можете подъехать за своим экспонатом.

Вечером того же дня Максимов забрал меч у Иванишина. Дома, перед тем как вернуть его Эдику, он не удержался и еще раз развернул пакет.

 Меч лежал перед ним на столе. С виду – простая вещица. Такие, даже покрасивее и поблестящей можно недорого купить в сувенирных лавках. Простая – пока не возьмешь в руку. А когда возьмешь – все сомнения немедленно улетучатся. Непонятно почему, но пропадут без следа, как будто облачился в костюм, который носишь не первый год, – он притерся к тебе, а ты привык к нему; нигде не тянет, не поджимает, сидит, как собственная кожа.

Именно такое чувство посетило Максимова, когда он взял меч в руку. Ему даже показалось, что когда-то, давным-давно, этот предмет был у него в руке.

Александр долго вглядывался в клинок, и со стороны могло показаться, что он читает какие-то видимые ему одному знаки. И вдруг почувствовал, что мерцающие блики гипнотизируют его. Он уплывал все дальше и дальше из реального мира... Ему показалось, что камень на рукояти гладиуса радостно просветлел, а потом заговорщицки подмигнул ему...