«Ты можешь быть спокоен, отец, – поклялся Агриппа над погребальным костром, глядя, как душа его родителя улетает вместе с дымом в безоблачное небо. – Ты будешь отмщён!»

С тех пор, как Флавии запретили держать гладиаторов в пределах Рима, в городе оставались лишь четыре императорские школы. Всем же остальным пришлось переводить свои училища вместе с гладиаторами и всем хозяйством за городскую черту.

 После смерти отца Агриппа приобрел в Фиденах, милях в четырех на северо-восток от Рима, подходящий участок земли и выстроил там школу по собственному проекту. Будучи изобретательным, молодой человек устроил всё в соответствии с самыми последними достижениями строительной науки – прямо внутрь подавалась вода по глиняному водопроводу; школа имела канализацию; были бани и отдельные массажные комнаты. Агриппа не без гордости говорил, что его школа – лучшая в Италии, а по некоторым качествам даже превосходит знаменитую императорскую Ludus Magnus рядом с Большим амфитеатром.

Именно туда, в Фидены, они и направились. Носильщики шагали бодро. Остановились передохнуть всего лишь раз и то потому, что девушку укачало. Ее всегда укачивало в носилках. Но все обошлось, и через полтора часа процессия остановилась у ворот, над которыми было начертано полукругом:

В училище их встретил ланиста, малый лет сорока, и провел во внутренний двор квадратной формы. Двор был обширный – каждая из сторон никак не менее ста пятидесяти футов. Двухэтажное здание с колоннадой окружало внутренний двор, а вдоль второго этажа шла галерея, с выходящими в нее комнатками.

Агриппа и Гера, сопровождаемые ланистой, поднялись на второй этаж по широкой лестнице. Наставник показал девушке крошечные – в них едва могли разместиться две кровати – каморки гладиаторов. Тут же располагались комнаты ланисты и его помощников. Он провел их в столовую, а затем в мастерскую и арсенал, в котором хранилось оружие. Там Агриппа направил стопы прямиком к горке, в ячейках которой покоились перехваченные цепью мечи, копья, трезубцы и другое оружие; рядом в стопках лежали щиты разной формы и размеров. В общем, всё, что необходимо гладиаторам для боя.

Перед горкой Агриппа застыл, любуясь тусклым блеском металла.

— Посмотри, вот это – дротики, – наконец промолвил он рассеянно, – их мечут бестиарии в диких зверей. Бестиарии – преступники и не заслуживают сочувствия. А вот это – копье, им сражаются эквиты – всадники...

Он говорил монотонно, без обычного энтузиазма, и Гера почувствовала – вовсе не демонстрация оружия была целью сегодняшнего похода. Рассказывая об оружии, думал ее хозяин о чем-то другом.

Агриппа кивнул сопровождающему их ланисте, чтобы тот отомкнул замок, висящий на цепи, и извлек из ложа меч с коротким, не более двух локтей, клинком. От девушки не укрылось, с каким благоговением он это совершил. Она осознала – этот человек обожает оружие и отдаст многое за обладание хорошим экземпляром.

 Голос Агриппы вывел ее из задумчивости.

— А вот это гладиус, – проговорил он, – оружие римских легионеров. Тот, кто умеет хорошо им сражаться – непобедим.

 С этими словами он резко развернулся и сделал резкий выпад. Она похолодела, увидев, как меч, сверкнув в солнечном свете, промелькнул в волоске от плеча ланисты. К счастью для последнего он лишь пронзил насквозь деревянную доску, скрепляющую оружейные стойки.

Девушка со страхом посмотрела на побледневшего ланисту.

— Не бойся за него, – успокоил ее Агриппа, – этого рудиария сделал ланистой я. Он слишком дорого мне обошелся, чтобы его потерять. Но он заслужил освобождение, я им доволен. Помимо прочего, он великолепный наставник. Да и какой мне прок от мертвого... Ха-ха, – коротко рассмеялся он и, повернувшись к ланисте, сказал: – Надеюсь, Маркус, ты еще не забыл, на чьи деньги открыл свою школу?

— Как мог ты подумать такое, хозяин! – с возмущением воскликнул ланиста.

Потом все прошли в экседру, откуда можно было без помех обозревать происходящее внизу, во дворе. Действительно, сверху им открылось любопытное зрелище. На песке, политом, чтобы прибить пыль, водой, добрый десяток пар гладиаторов с лоснящимися от пота торсами проявляли завидное усердие, отрабатывая приемы боя. Геру поразило множество разноплеменных воинов.

Недолго пронаблюдав сверху, спустились во двор, и Агриппа сам повел ее вдоль площадки со спортивными снарядами. Таких она сроду не видывала.

— Хорошо ли ты помнишь, что из тридцати гладиаторов только двое принадлежат тебе? – обратился ее хозяин к ланисте.

— Я никогда не забуду твоей доброты, светлейший Агриппа, – ответствовал тот.

— Гера, почти все гладиаторы в школе принадлежат мне. А Маркус помогает отбирать новых, занимается их обучением гладиаторскому искусству и, надо сказать, недурно справляется со своей задачей, – похвалил он ланисту.

— Я стараюсь, господин, – удостоверил польщенный Маркус.

Как бы в подтверждение своих слов он сделал шаг в сторону, к двум молодым гладиаторам, отрабатывающим удары, и да им краткое указание:

– Кричать при ударе, болван! Почему молчишь? – и вновь присоединился к хозяину и его прекрасной спутнице.

– Зачем им кричать, ланиста? – спросила Гера.

– При крике напрягаются мышцы живота, и удар приобретает дополнительную силу, – ответил вместо наставника Агриппа, довольный тем, что может продемонстрировать перед девушкой свою осведомленность в вопросах искусства владения оружием.