За века религиозной и моралистической традиции тысячи слов были сказаны по поводу виновности Давида и его раскаяния. «Согрешил я перед Господом» — красноречиво, кратко и неоспоримо, но все-таки недостаточно — а что с грехом против Урии Хеттеянина?

Традиционное толкование псалмов приписывает 50-й псалом Давиду и относит его к эпизоду с Вирсавией и Урией:

Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои.

Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня,

Ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною.

Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем.

Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя.

Вот, Ты возлюбил истину в сердце и внутрь меня явил мне мудрость.

Окропи меня иссопом, и буду чист; омой меня, и буду белее снега.

Дай мне услышать радость и веселие, — и возрадуются кости, Тобою сокрушенные.

Отврати лице Твое от грехов моих и изгладь все беззакония мои.

Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня.

Не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отними от меня.

Возврати мне радость спасения Твоего и Духом владычественным утверди меня.

Научу беззаконных путям Твоим, и нечестивые к Тебе обратятся.

Избавь меня от кровей, Боже, Боже спасения моего, и язык мой восхвалит правду Твою.

Господи! отверзи уста мои, и уста мои возвестят хвалу Твою: ибо жертвы Ты не желаешь, — я дал бы ее; к всесожжению не благоволишь.

Жертва Богу дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже.

Облагодетельствуй по благоволению Твоему Сион; воздвигни стены Иерусалима: тогда благоугодны будут Тебе жертвы правды, возношение и всесожжение; тогда возложат на алтарь Твой тельцов.

В этом мире царь предлагает Богу не мясо жертв всесожжения и не золотых мышей и наросты, а «дух сокрушенный» и «сердце сокрушенное и смиренное». А ритуальных тельцов оставляют на какое-то неопределенное будущее.

Если мы будем придерживаться традиционного взгляда, что это монументальное, раскатившееся эхом произведение, вдохновлявшее Донна и Герберта [8] , принадлежит Давиду, писавшему в состоянии мучительного раскаяния после того, как он овладел Вирсавией и погубил Урию, то бросается в глаза стих, начинающийся словами: «Тебе, Тебе единому согрешил я». Не Вирсавии и Урии. Не другим воинам, посланным вместе с Урией в самое страшное место сражения, под стену, с которой меткими выстрелами их убили лучшие лучники. Не Иоаву, которому он приказал послать их туда. И даже не собственному ребенку, который согласно пророчеству умер в младенчестве за грех Давида. И не обреченному на нерождение потомства Урии?

В прекрасном издании псалмов с немецкими переводами, предпринятом в XIX веке, рабби Шимшон Рафаэль Гирш попытался придать этому стиху немного другой смысл. В его версии, переведенной на английский Гертрудой Гиршлер, появляется слово «посему»:

«Против Тебя, и только против Тебя я согрешил и совершил злодеяние в глазах Твоих; посему Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем».

Гирш дает следующий комментарий:

«Эти слова неопровержимо указывают, что, согласно учению наших мудрецов, грех Давида с Вирсавией и его поведение в отношении Урии были скорее нарушениями духа, а не буквы свода земных законов. Но в глазах Бога оба этих поступка Давида — тяжкие преступления. "Посему, — говорит Давид Господу, — Ты справедлив во всем, что Ты сказал мне через Нафана, и в любом приговоре, который Ты пожелаешь мне вынести. Я охотно приму наказание, потому что сознаю свою вину"».

По поводу наречия «посему» Гирш в скобках добавляет: «Слово несколько раз употребляется в Писании в значении "посему". Однако если читать в обычном толковании "так что", то и [в предыдущем стихе] следует понимать не как безмолвное признание вины, а как громко и публично приносимое перед другими покаяние, , "так что" весь мир должен знать, что Господь праведен в любом наказании, которое Он наложит на Давида. Однако ни современное словоупотребление, ни факты не поддерживают такую интерпретацию. Преступная природа поступков Давида очевидна; несколько смягчающих обстоятельств совсем не очевидны. Поэтому мы не ошибемся, если и в этом случае переведем как "посему"».

На протяжении веков на древнееврейском, немецком и английском языках моралисты размышляли, были ли назначены наказания, предреченные Нафаном, — в том числе за двусмысленные тайные приказания и убийства, уклончиво оправдываемые какими-то причинами. Здесь, однако, помимо наглядного объяснения, данного моральным и филологическим толкованием рабби Гирша, нужно учитывать, что Давид мог требовать себе чего-то большего, нежели человеческое правосудие, суда какого-то более высокого, чем для других людей, уровня. Он убил, поэтому младенец Вирсавии умер. Он предал, поэтому его собственный дом и его кровь восстали против него. Он слишком многословно говорил о мече и о тех, кого он поразил, и поэтому меч никогда не отойдет от его дома. Ведь если толковать закон по букве, то Урия умер из-за прихоти военной фортуны.