— Я вот покажу тебе «будь спок», — заметила Маша.

— Не удержишь, мать, — серьезно сказал Генка. — Когда надо, отцы и матери — не указ.

Все вышли на улицу.

Виктор обнял Маруську, Машу, Генку, распрощался со своей девушкой и подошел к Коле.

— Тебе одно скажу, Николай. — Виктор с трудом сдерживал волнение. — Ты ни разу не пожалел, что подобрал меня тогда, на Дворцовой?

— Что ты, Витька, — Коля даже рукой махнул. — О чем ты говоришь…

— А нынче и вовсе не пожалеешь. Я знаю, куда и на что иду. Я это делаю потому, что все люди, по моему разумению, должны для справедливого дела отдать все! И я должен…

…Автомобиль свернул на улицу Белинского и скрылся. Коля долго смотрел ему вслед, потом подошел к Бушмакину:

— Пойдем, батя, посидим.

— Нет, мне пора. — Бушмакин надел кепку. — Знаешь, мы тут прощались, и я все думал: вчера это было. А жизнь-то уже прошла — как один день пролетела. Ребят-то хоть наших помнишь? Васю, Григория, Никиту? Смотри, Николай. Про это никогда забывать не смей. Иди, я сам доберусь, у тебя завтра дела.

Бушмакин ушел. Коля облокотился на чугунный парапет, задумался. По воде шла легкая рябь, светлые дорожки фонарей подрагивали на черной, стекловидной поверхности. Откуда-то издалека, с залива, порыв ветра донес печальный пароходный гудок. «Переживает старик, — подумал Коля о Бушмакине. — Трудно вот так, сразу, уйти от привычных забот, от напряженного ритма розыскной службы. Надо будет ему какую-нибудь работенку подыскать. Чтобы по силам и чтобы не расставаться нам всем».

Потянуло холодком. У «Анны пророчицы» слабо ударил колокол. Коля вынул часы — подарок наркома: они, как назло, стояли. Коля оглянулся. Неподалеку, у парапета, темнел силуэт человека.

— Товарищ! — крикнул Коля. — Который час?

Человек шагнул было навстречу Коле, но тут же повернулся и торопливо начал уходить. Коля пожал плечами и вернулся домой.

На следующее утро Коля подошел к дверям бушмакинского кабинета в тот момент, когда комендант снимал табличку «Бушмакин И. А.» и вешал другую: «Кондратьев Н. Ф.».

— Здравия желаю, товарищ начальник! — улыбнулся комендант. — Поздравляю со вступлением в должность!

— Спасибо, — буркнул Коля и вошел в кабинет. Эти бесконечные улыбки и поздравления начинали утомлять. Казалось, что они неискренни, вымучены. И он, Коля, совсем их не заслужил. Занял чужое место, выжил достойного человека, вот и все. Коля осмотрелся: все здесь было привычно, но сегодня виделось словно в первый раз: литографированные портреты Ленина и Сталина, деревянные «венские» стулья, вытертые до блеска, тяжелый сейф с замочной скважиной в виде головы льва. Коля сел за стол, переложил бумаги, зачем-то переставил стакан с карандашами. Подумал и вернул предметы на прежние места.

Без стука вошел сотрудник в армейской форме без знаков различия — толстый, похожий на циркового борца — начальник службы БХСС майор Фомичев.

— Привет руководству! — Он добродушно-снисходительно пожал Коле руку. — Надеюсь, теперь УГРО и БХСС будут сотрудничать, так сказать, плотно? Бушмакин не совсем понимал, мне кажется, важность плотности? А?

— Все останется, как при Бушмакине, — хмуро бросил Коля. — Если ты имеешь в виду, что раскрытые по вашей линии дела мы будем вам дарить для палочек в отчете, — ты ошибся.

— Тогда и мы вам ничего дарить не будем, — пожал плечами Фомичев. — Задумайся.

— Много БХСС раскрыло краж со взломом? Задержало грабителей? — насмешливо спросил Коля. — Вы этим не хотите заниматься. А вот мы передали вам в январе группу расхитителей с ликеро-водочного!

— Будет считаться-то, — поморщился Фомичев. — Нам нечего делить, задачи, цели — общие.

— И я так думаю, — сказал Коля. — Только давайте впредь жар вместе загребать. Ребята у тебя что надо, главное — меньше гонора.

— Ладно. — Фомичев открыл дверь и постучал ногтем по табличке: «Кондратьев Эн-Эф»… Звучит! — И ушел.

Зазвонил телефон. Колю вызывал заместитель начальника управления Кузьмичев. Год назад его снова перевели в Управление ленинградской милиции.

…Он сидел за старинным столом, уставленным множеством телефонов. Хорошо сшитая форма со знаками различия «инспектора милиции» скрывала оформившееся брюшко.

— Поздравляю. — Кузьмичев протянул руку, вяло ответил на пожатие и продолжал: — Садитесь, курите.

— Я не курю. Спасибо.

Кузьмичев смотрел на него внимательно, изучающе. Коля не отводил взгляда.

— Сколько лет мы с вами работаем? — неожиданно спросил Кузьмичев.

— С декабря семнадцатого года.

— Немалый срок. Думаю, вполне достаточный, чтобы узнать друг друга.

— Согласен с вами.

— Значит, я вам — ясен и понятен, — улыбнулся Кузьмичев. — А вот вы мне, признаться, нет. Назначением довольны?

— Доволен, но считаю, что товарищ Бушмакин вполне еще мог работать.