— Травкин, помнишь, что Коля говорил про чернявого? Иди в коридор. Если Савельева сейчас выйдет, посмотри, с кем будет разговаривать. Сам не сможешь — нашим намекни. — Маруська подошла к Савельевой, улыбнулась: — Спичечки не найдется, барышня? — Прикурила, тихо спросила: — Ну, ничего? Молчи, вижу, что ничего. — И, пустив к потолку кольца дыма, вдруг сказала: — Ты с этим чернявым будь осторожнее. У меня появились данные, что он знает, где Седой. Знакомы они, поняла? И я надеюсь — он расколется. — Маруська внимательно смотрела на Савельеву и ждала реакции. Разумеется, никаких данных у нее не было, и все, что она сейчас сказала, было неожиданным, почти «на авось» ходом.

Савельева словно погасла, и Маруська поняла, что, играя наугад, она попала в самую точку, в яблочко. Молнией пронеслись в памяти слова Коли: «Если Савельева сказала правду». А Савельева лгала, от начала и до конца лгала — это сейчас Маруське было абсолютно ясно!

— Ох… — Савельева перевела дух. — Напугали вы меня. А вы уверены? Я ведь этого чернявого впервые в жизни вижу. Он мне свежую клубнику предлагал. Понравилась я ему, что ли.

«И опять ты врешь, — удовлетворенно подумала Маруська. — Я же видела, как ты с ним говорила. О чем — не знаю, но это „как“ меня не могло обмануть! Вы знакомы, девушка. И давно».

— Будь начеку. — Маруська отошла и села за свой столик.

Савельева положила сумочку и платок на край стола и вышла в вестибюль. Через минуту появился Травкин:

— Савельева разговаривает со швейцаром. Николая Федоровича я предупредил.

— Теперь бы только не напортачить, — сказала Маруська. — Я пойду к Савельевой. Формально она знает, что я должна ее охранять, так что подозрения это у нее не вызовет. А вот если она попытается меня отшить, а я нахально не уйду — вот тут, мальчики, не зевайте.

— Рискуешь ты, — тревожно сказал Травкин. — Мы ведь не сможем совсем близко быть. Успеем ли, если что?

— У меня десятизарядный браунинг. И я с ним работаю не хуже товарища Кондратьева. Я пошла. Скажи Кондратьеву, что я до последней секунды играю в полное доверие. Надо, чтобы Савельева сама раскрылась.

Маруська вышла в коридор. Савельева причесывалась перед зеркалом.

— Я сейчас вернусь в зал, — улыбнулась она Маруське.

— Вам нужно немедленно уйти, — сказала Маруська. — Здесь теперь очень опасно. И потом — нам уже все ясно и вы больше не нужны.

И снова Маруська увидела, как в глазах Савельевой мелькнули растерянность и страх.

— Нет, — нервно сказала Савельева. — Я обещала товарищу Кондратьеву быть в зале. Я не уйду!

— Это приказ. Идите рядом, ни шагу в сторону!

— Хорошо, — Савельева растерянно пожала плечами. — А платок и сумочка?

— Не беспокойтесь, — улыбнулась Маруська. — Их возьмут наши. Завтра все получите в целости.

— Мне на Сенную. Я к тетке ночевать.

— Ваше дело, — ответила Маруська. — Я вас, само собой разумеется, провожу.

Швейцар закрыл за ними дверь и начал кричать на рабочих, которые таскали ящики с пивом:

— Грязи-то, грязи от вас! И дверями не хлопайте, клиентов это беспокоит! Погодите, я на крючок закреплю! — Он вышел во двор.

Травкин, который стоял у зеркала и курил, не пошел за ним. Это была ошибка…

Швейцар приблизился к одному из рабочих, опасливо оглянулся:

— Менты нащупали официанта. Он не кремень, сам знаешь.

— Сведения точные? — Рабочий затоптал окурок.

— Мусориха Савельевой проболталась. Они теперь ушли, мусориха ее силком увела. Только у нас условлено — Савельева в любом случае пойдет на Сенную.

— Официанта успокой и сразу догоняй Савельеву. Если что — знаешь, как быть… — Рабочий понес ящик с пустыми бутылками к штабелю в углу двора.

Швейцар вернулся в вестибюль, заглянул в зал, крикнул:

— Аксентий, принеси пивка, в горле пересохло.

Через минуту чернявый уже подходил к гардеробной с бутылкой пива в руках.

— Зайди-ка, — поманил его швейцар. Дверь гардеробной закрылась.

И здесь Травкин допустил вторую ошибку. Вместо того, чтобы подойти к дверям и подслушать, о чем разговаривают швейцар и официант. Травкин, считая, что этот разговор крайне важен, а он всего не услышит или не поймет, — побежал в зал за Колей. А когда вернулся к гардеробной вместе с Колей, — швейцара уже не было, а среди опрокинутых вешалок лежал окровавленный официант и гаснущим взглядом смотрел в потолок…

В виске у него торчала рукоять финского ножа.

— Ах, Травкин, Травкин, — только и сказал Коля. — Вызывай скорую, я попробую догнать швейцара. — Коля побежал к машине.

Подскочил милиционер в штатском:

— Все в порядке, товарищ начальник!

— Швейцар в какую сторону ушел? — крикнул Коля. — Видели?

— Видел, — растерянно сказал милиционер. — Направо, к Сенной он побежал… Случилось что, товарищ начальник?

Коля прыгнул на сиденье автомобиля:

— Давай к Сенной!