— Федор, ты идешь, — окликнула меня Анна.

— Да, иду, — Прежде чем отдернуть занавес, оглянулся и посмотрел на мелкого… Наверно на моем лице, было написано такое изумление…

— Федор, случилось что?

— Нет, всё хорошо, просто… Просто давно не был дома, и некоторые вещи удивляют меня. — Говоря, я осматривался по сторонам.

Да действительно давно не был дома. Это конечно не хайтек, но по своему довольно мило, напоминало жилище одного моего друга, он увлекался корнепластикой и почти все выходные проводил в лесу в поисках всяких занятных вывертов природы. У меня даже одно время был подаренный им подсвечник в виде змея горыныча. Ну хватит о прошлом будущем, лучше рассмотрим настоящее. Ложки, нам историки всегда твердили о том, что у каждого жителя средневековья была персональная, да была, но у кого она была? У тех, кого в наше время называют туристом — воины, купцы и остальные, кто находился в дороге. Здесь я согласен, вопрос гигиены. На стенке, на деревянных колышках висела доска с дырками, а в ней торчали ложки. — А как это называется, — показал на Это.

Анна, достававшая что-то, из под откинутой крышки массивного табурета, выпрямилась, сдунула прядку волос выпавшую из под платка, — Это ложечник, и опять скрылась внутри, прообраза кухонной тумбочки. Разделочные доски, пара ножей, небольшой топорик — секач, двузубая вилка на длинной ручке. Полка с берестяными коробками разных размеров. Не хватало только миксера и мясорубки.

— А если омлет сделать надо?

— Это что такое?

— Яйцо с молоком и мукой, жарят на сливочном масле.

— А… Понятно, да вот так, — она взяла несколько прутиков, очищенных от коры, собрала в подобие веника. И сделала несколько движений. Она протянула мне небольшую железную сковородку, обычный круг с низкими бортиками.

Осмотрев, вернул обратно, — чем с огня снимаешь?

Она ткнула пальцем мне за спину, оглянувшись, увидел на одной из полок обычный чапельник. У моей бабки был точно такой.

— Спасибо тебе, Анна, ты хорошая хозяйка. — Поблагодарил её и решил пойти осмотреть двор, да и вообще всё подворье.

— Странный ты, Федор.

— Это почему же, — я повернулся к ней.

— Ходишь, смотришь, удивляешься, как будто ты не от мира нашего.

— Я уже говорил Степану, мне пришлось очень долго жить в других краях и вот только сейчас судьба сподобила вернуть меня домой, а тут всё по-другому.

— Я не про это говорю, наши мужики на поварню не ходят, про снедь знают только самое простое, что в поле сделать можно…

Виновато улыбнувшись, развел руками и, пожав плечами, пошел из дома. В голове закрутился клубок мыслей.

' О, как всё понятно в моем времени, разговаривать с женщиной легко и просто. Даже с незнакомыми людьми, в очереди всегда можно найти общий интерес или тему для разговора, политика, цены, нравы молодежи. Да всё что угодно. А здесь… Простая просьба и сразу куча косых взглядов, вопросов. Или я вторгся во что-то личное, чисто женское, куда нам мужчинам вход будет закрыт ещё лет сто двести. Хотя мы и считаемся самыми лучшими поварами на свете, женщины всегда ревниво смотрели на то, как мужики хозяйничают на кухне. Нам разрешают готовить, но за нами приглядывают…

Вот идет по улице молодая девчонка, как с ней здесь знакомятся? Эй, красавица, как пройти в библиотеку?

Так что ли? И получишь в морду от её братьев. Семьи здесь как успел заметить многодетные, это вам не современность, где родили одного и считают себя героями. О да, 'пожить для себя' хорошая отмазка. Роди, воспитай и живи для себя. Один мой знакомый, всё смеялся над нами женатыми. Он потом женился в сорок с копейками, только вот что поразительно, мы уже живем для себя, потому что нашим детям уже по пятнадцать двадцать лет, а этот придурок погряз в памперсах. Мы в баню, на охоту и рыбалку, когда хотим, а он на футбол еле вырывается. Максим мне рассказал по секрету, что этот деятель, очень сожалеет о потерянном времени.

Сорок с лишним это не восемнадцать и двадцать, да дедов с бабками уже в живых зачастую нет. Вот и рожают по одному, потому что на второго уже сил нет'

— Дядька Федор! — раздался сбоку детский голосок. Я обернулся, там стоял старший сын Степана, Андрей. — А ты, правда, мастер?

Я присел на ступеньки, — А кто тебе это поведал?

— А слышал, как батя мамке про тебя сказывал.

— И что же такого он про меня говорил?

Андрейка присел рядом со мной на самый краешек ступеньки, опираясь при этом одной ногой о землю. — Он говорил, ты мастер иноземный и знаешь, как новую пищаль сделать с крепким боем.

— Во как. А ещё чего?

Ребятёнок помялся, махнул рукой, — А всякую всячину. Ещё он про ножик говорил, есть мол у тебя…

— Вот этот? — Достал из кармана и подкинул на ладони. Потом стал показывать, открывая по одному всякие лезвия и приспособления.

— Ух ты, а можно я сам? — Попросил он.

Сложив его, протянул, — да, конечно, только не порежься.

Он довольно спокойно и быстро разобрался, как открывать и закрывать, по игрался, и со вздохом вернул обратно.