Романы Э. имеют явно дидактическую тенденцию, но отличаются жизненностью и непосредственностью наблюдений. Чтение ее произведений привело Вальтера Скотта к мысли дать художественное изображение своей родной Шотландии.
Былъ воскресный день — колокола каедральной Герфортской церкви звонили къ проповди; на улицахъ толпились богомольные люди. Госпожа Гилль! Госпожа Гилль! Бетти! Бетти! готовы ли вы? Совсемъ почти отзвонили, мы опоздаемъ: разв забыли вы, что я церковный староста? — Такъ кричалъ господинъ Гилль, кожевникъ, стоя на послдней ступеньк лстницы, съ тростію и шляпою въ рукахъ, въ ожиданіи жены и дочери.
«Я готова, батюшка, сказала Бетти, проворно сбжавши съ лстницы. Она была такъ пріятна, такъ свжа и такъ хорошо одта, что отецъ, посмотрвши на нее, не могъ не улыбнуться, смягчилъ голосъ и только сказалъ, увидя, что она еще не надла перчатокъ: напрасно, мой другъ, ты останавливалась за перчатками, ихъ можешь надть дорогою.
„А по моему мннію — сказала госпожа Гилль, которая тихо сходила съ лстницы, одтая въ праздничное платье, въ огромной соломенной шляп съ ужаснымъ пунцовымъ бантомъ — и совсмъ не должно бы было ей надвать этихъ перчатокъ!
„Я не понимаю, — сказалъ господинъ Гилль почему эти перчатки находишь дурными. Перчатки какъ перчатки, лайковыя, блыя. Но будемъ говорить объ этой матеріи посл. Пора къ обдн.
Господинъ Гилль подалъ жен и дочери руку — но Бетти еще не надла своихъ перчатокъ, а госпожа Гилль сердилась и била себя по носу опахаломъ.
«Знаю — ворчала госпожа Гилль — знаю, что вс мои слова считаются за ничто; но я умю разсуждать о вещахъ не хуже другихъ, а можетъ быть и лучше! напримръ, не я ли прошлаго году предсказала теб, что нашу большую собаку украдутъ? не я ли первая замnила, что стны нашей каедральной церкви начинаютъ обваливатъся? Теб бы никогда не пришло въ голову объ этомъ подумать, хотя считаешься и старостою церковнымъ!»
– Но, ради Бога, разтолкуй мн, какую связь имютъ Беттины перчатки съ большою нашею собакою и съ трещиною на стн каедральной нашей церкви?
– Слпой человкъ! разв ты не примтилъ, что эти перчатки Лиммерикскія?
– Примтилъ, и всё еще тебя не понимаю, сказалъ господинъ Гилль, понизивъ голосъ — таково было его обыкновеніе, когда супруга его начинала сердиться, и когда еще онъ самъ не вышелъ изъ терпнія.
– Странной человкъ! но разв ты забылъ, что Лиммерикъ городъ Ирландскій?
– Помню! —
Стало быть ты обрадуешься, когда наша каедральная церковь, въ которой ты староста, взлетитъ на воздухъ, и когда тотъ, кому удастся подорвать ее, женится на твоей дочери?
– Боже избави насъ отъ такого нещастія! воскликнулъ господинъ Гилль, перемнившись въ лицъ — онъ остановился, чтобы поправить парикъ свой, который съхалъ на правое ухо. Но, госпожа Гилль, продолжалъ онъ, я не вижу, что заставляетъ васъ имть такое подозрніе?"
– Не видишь? не видишь? мало ли чего ты не видишь, другъ мой! Ты только другихъ умешь называть зваками или слпыми! Прошлаго году я же теб совтовала беречь нашу большую собаку — но ты меня не послушалъ! То же будетъ и съ гсерковью.
– Душа моя, божусь Богомъ, не понимаю ни одного твоего слова; Говори ясне, прошу тебя!"
– Ясне? Бетти можетъ говоришь съ тобою ясне. Спроси, отъ кого получила она перчатки?
"Отъ кого, Бетти?"
"Батюшка! меня подарилъ ими господинъ Бріанъ О'Неиль! отвчала Бетти? потупивъ глаза и закраснвшись.
"Ирляндской перчаточникъ?" воскликнулъ отецъ съ ужасомъ.
"Что скажешь теперь? Обманулась ли я, или нтъ? спросила госпожа Гилль.
"Сей часъ сними эти перчатки, Бетти! Я видлъ твоего Бріана одинъ только разъ въ жизни, но право не могу его терпть: онъ Ирландецъ. Говорятъ теб, сними перчатки!"
"Но, батюшка, я не взяла съ собою другихъ.
"У меня есть въ запас шелковыя, восклиннула госпожа Гилль, вынимая изъ кармана старинныя шелковыя перчатки, съ прорзанными пальцами, замаранныя и чрезвычайно широкія.
"Но скажите, батюшка, разв Ирландецъ не можетъ быть честнымъ человкомъ? спросила Бетти.
Господинъ Гилль не отвчалъ ни слова.
Они пришли въ церковь. Теперь не время думать объ Ирландцахъ и Англичанахъ, шепнула госпожа Гилль на ухо своей дочери; помни, что теб надобно, сидя въ церкв, показывать людямъ, что ты дочь церковнаго старосты.
Не почитаемъ за нужное говоришь о тхъ коварныхъ насмшкахъ, которыя были сказаны молодыми сосдками на счетъ старинныхъ Беттиныхъ перчатокъ. Господинъ Гиллъ, какъ церковный староста, пошелъ посл проповди осматривать проломъ, о которомъ говорила ему жена: онъ нашелъ въ фундаментъ церкви скважину, величиною въ кулакъ, и небольшую трещину, на которую долго смотрлъ въ размышленіи, потирая лобъ и нюхая табакъ; между тмъ госпожа Гиллъ прохаживалась по кладбищу и хвасталась передъ сосдками, что не позволила своей дочери носить перчатокъ Ирляндской фабрики.