Я отвесил на ходу поклон.

–  Мое почтение, принцесса. Многие бы мужчины мечтали встретиться с вами хоть раз вот так наедине, а я всякий раз не могу ни оценить счастья, ни воспользоваться.

Камеристки опустили головы, пряча лица, и быстро-быстро прошли мимо, стараясь не привлекать внимания. Леди Элизабет смотрела на меня снизу вверх с боязливым почтением, а я засмотрелся на ее чистые юные груди, так красиво показавшие верхнюю часть из декольте.

–  Сэр Ричард…

Она не кокетничала, смотрит серьезно, и от ее голоса у меня дрогнуло в груди.

–  Да, леди Элизабет?

–  Теперь я понимаю, - прошептала она, - вам вовсе не нужно завоевывать женское внимание…

–  Ага, - сказал я, - уже теплее.

–  Вам стоит только повелеть…

–  Ага, - ответил я с тоской, - ну да, а как же. Здесь такие женщины! Повелеть - и все. Так просто!… Ладно, леди Элизабет, я рад, что вы наконец-то решились навестить своего батюшку в его покоях. Ваши вертихвосты обождут, никуда не денутся. Ваш батюшка, ныне король, весьма нуждается в любви и поддержке. Королям, между прочим, поддержка нужна больше, чем герцогам.

Она кивнула, мол, не осмеливается спорить со всемогущим человеком, вон как блестит кольцо всевластия, но спросила напоследок грустно, даже жалобно:

–  Я понимаю… Она очень красивая?

–  Кто?
– спросил я в недоумении.

–  Не притворяйтесь, - прошептала она с бледной улыбкой.
– Я все слышала.

Я вскинул брови:

–  Да что вы такое подслушали?

–  Я не подслушивала, - запротестовала она.
– Вы сказали громко, даже крикнули! И повели этих ужасных демонов на крепость Верховного Мага за свою даму сердца Фратерните… Она, должно быть, красивая. Даже очень красивая!

Я покачал головой.

–  Что красивая? Она прекрасна. За нее сражались и умирали целые народы. Да, леди Элизабет, она прекрасна в своем фригийском колпаке и в простом платье. Хотя на картине Делакруа, на мой взгляд, несколько полновата. Но когда отважно вышла с обнаженной грудью и знаменем в руках на баррикады… Это было нечто!

Она охнула:

–  С обнаженной грудью?

–  Да, с обнаженной, - подтвердил я.
– Это не совсем то, что голой. Понимаете?

Она прошептала боязливо:

–  Но это… чересчур… особенно если на улице…

–  Это простым женщинам чересчур, - заверил я.
– А она - необыкновенная! Кстати, а вы не слыхали, что кричал виконт, а ныне граф Макиннон?

–  Нет…

–  Он рвался отомстить за обесчещенную Лукрецию, - объяснил я.
– Так я понял по своей медвежистости. Тарквиний Гордый обесчестил ее, а чтобы никому не рассказала, отрезал ей язык. Это случилось в Древнем Риме три тысячи лет тому, но, видимо, сэр Макиннон свято чтит семейные традиции, а в его роду мстят все еще за нее. Как отомстят полностью, тогда за других мстить будут. Так что мы оба дрались за гордых и прекрасных женщин… которых, конечно же, не найти в мире утонченного флирта. Жалко, да? Или нет?

Она сказала растерянно:

–  Вы вообще странно так и завораживающе говорите. Одного не пойму…

–  Чего именно?

–  Почему вы даже не смотрите на женщин? Сейчас они все вам доступны.

Я хмыкнул:

–  Это риторический вопрос? Или вам в самом деле хотелось бы, чтобы я… гм… пошел, как говорится, побеждать?

Она опомнилась, видно по лицу, дескать, далеко зашла, постаралась вернуться в привычное русло и произнесла, надменно наморщив хорошенький носик:

–  Мне ничего от вас не хочется. А вам?

Я ответил с нахальной улыбкой, глядя ей в глаза:

–  И мне от вас. Ну как?

–  Говорите, - проговорила она насмешливо, - говорите.

–  А вот представьте себе, - сказал я.
– Мне редко когда хочется то, что хочется всем. Знаете ли, женщины общего пользования хоть и привлекают внимание, но… знаете ли…

Она побледнела, я отчетливо видел, как в ее хорошенькой головке пробуждаются совсем непривычные мысли и образы, но это для пользующейся бешеным успехом женщины, а теперь еще и принцессы, слишком, она вздрогнула и проговорила дрожащим голосом:

–  Сэр Ричард, я не считаю образ жизни в нашем королевстве хуже, чем в том, на существование которого вы так непонятно намекаете!

Я поклонился.

–  Да-да, конечно. Вы правы, леди Элизабет. Нельзя их сравнивать. Вы правы.

Она гордо удалилась, единственная, которой пофиг, что я Верховный Маг и вообще Темный Властелин. Для женщины мы в первую очередь мужчины или не мужчины, а я хоть и мужчина, но орешек не по зубам, и лучше сделать вид, что не очень-то и хотелось.

Передо мной распахнули входные двери, непривычно резкий воздух ворвался в легкие. Я покрутил изумленно головой, как же быстро привыкаем к аромату духов и фимиаму! И начинаем думать, что это и есть настоящее.