Стерны наверняка будут вне себя, обнаружив недостачу их лучших вин. Но Эм Джи это ничуть не беспокоило. Он наполнил два бокала старым бренди. Кэтлин устроилась на диване. Она поджала под себя ноги, волосы упали ей на лицо. Полуженщина, полуребенок. У Эм Джи сжалось сердце. Он хотел слишком многого, но хорошо знал, чем все кончится, и не мог с этим смириться.

Правда, у них есть еще время.

Несколько минут они сидели молча, смакуя бренди и следя за тем, как садится солнце. Такой чудесный закат — приятное дополнение к мирной идиллии. Прекрасная женщина, прекрасный дом, прекрасный день.

Еще одна глава в книге иллюзий Майкла Джорджа Тобина.

— В этом есть что-то ирреальное, — печально произнесла девушка, повернувшись к нему. Последний луч коснулся ее волос, и они засветились, словно фосфоресцирующий след на поверхности моря, залитого лунным светом. Она обвела рукой то, что их окружало. — Здесь ведь все возможно, правда?

Эм Джи не сразу нашел слова, чтобы возразить.

— Думаешь, стоит нам выйти отсюда и все изменится?

Кэтлин посмотрела в глаза Эм Джи, и тот оценил ее смелость.

— А ты как думаешь?

— Почему обязательно изменится? А вдруг нет?

— Потому что это не мы. Здесь для нас… остановилось время, когда нет ни прошлого, ни будущего. Здесь я не могу поверить, что полиция целого штата гонится за нами. Не могу вспомнить, что делала утром того дня, когда встретила тебя. Как будто до этого ничего не существовало.

— Неужели это так плохо?

Она издала короткий испуганный смешок.

— Зато я помню, что делал ты, когда мы познакомились. И что делала я. Эм Джи, я не тот человек, чтобы действовать под влиянием минутного настроения. С тех пор как мне исполнилось семь лет. Мне слишком нужны стабильность, уверенность в завтрашнем дне. А тебе спокойная жизнь так же чужда, как мне — бесконечная погоня.

— Ты в этом уверена?

— А разве ты сможешь успокоиться? Разве сможешь бросить эту проклятую, волнующую кровь работу только потому, что я так жить не могу?

Эм Джи горел в адском пламени. Что-то изнутри душило его. Откуда она знала это? Как сумела найти его самое уязвимое место?

Мария не имела ничего общего с Кэтлин. Но вдруг перед Эм Джи возникло ее лицо, и ему захотелось бежать из этого прекрасного дома на край земли… Вычеркнуть его из памяти.

И все же он продолжал надеяться, что на этот раз все будет по-другому.

Кэтлин ждала ответа. Не того, что он дал раньше. Но даже сейчас он не был уверен, что в состоянии дать его. Не знал, хватит ли у него сил бросить прежнюю жизнь, как бы он ни устал от нее. Ничего другого он не умел.

— А если бы я попробовал?

У Кэтлин расширились глаза, в которых блестели непролитые слезы.

— Не знаю, вправе ли я просить тебя об этом. И не знаю, сумела бы сама измениться ради тебя.

— А ты не слишком торопишься? — спросил Эм Джи, стараясь найти причину для отсрочки. Пытаясь покончить с воспоминаниями, которые, оказывается, и не думали умирать. — Придется еще через многое пройти, прежде чем мы сможем назвать наши отношения хотя бы нормальными.

Она посмотрела на бокал, словно в нем был не бренди, а эликсир мудрости. Ответы на все вопросы.

— Я не умею ловить свой шанс, Эм Джи. И тут он рассмеялся.

— А что же ты все это время делала, девочка?

Она как будто очнулась. Глаза ее потемнели от гнева.

— Я еще не выжила из ума и помню, что ничего не ловила. И никого. Это ты все время тащишь меня за собой…

Эм Джи поднял бровь.

— Разве я запихнул в машину раненого преступника и увез его в неизвестном направлении? А потом тебе не раз предоставлялась возможность уйти!

Кэтлин поднялась и подошла к окну.

— Просто я не могла оставить тебя одного. Это было бы жестоко.

— Жестоко? — переспросил он. — Я ведь похитил тебя. Под дулом пистолета. В твоем лучшем костюме. Ты имела полное право сбежать.

Минута прошла в молчании. Она не отвечала, просто стояла у окна, вертела в руках бокал и смотрела на темнеющее море.

— Как тебя угораздило стать общественным защитником? — неожиданно спросил Эм Джи, словно забыв, что уже задавал этот вопрос.

Кэтлин обернулась, но лицо ее осталось в тени.

— При чем тут это? Он пожал плечами.

— Речь шла о шансах. Ты принадлежишь к элите Сан-Франциско. Могла бы выбрать себе любую фирму в городе. Почему ты этого не сделала?

— Я же говорила. Идеализм.

— А почему ушла?

Она застыла, пальцы крепко сжали бокал.

— Я… получила более интересное предложение.

— Тебе больше нравится заниматься делами о наследстве и авторских правах?