– Чем же это, например? – поинтересовался Маленький Мальчик.

– Разве ты это поймешь, здесь, в Архипелаге? – махнул рукой Денис, силясь скрыть подступающее к горлу отчаяние. – Хорошо вам тут: сражайся, борись, ищи и находи! А мне-то еще нужно теперь срочно придумывать причину для бабушки, которую я и не помню толком. Чтобы она отпустила меня на целую неделю каникул. Понимаешь? Я-то ведь вижу – без меня вам тут никак не справиться.

– Правильно видишь, – похвалил его маленький волшебник.

– И как, интересно, я теперь смогу уехать из дома на целую неделю? – мрачно пробурчал Денис. – Во-первых, я не могу это сделать без спросу. Да тут еще и баба Люба уехала к сестре. Ее я мог бы еще попытаться как-нибудь уболтать. Она ведь сама меня прошлым летом уговаривала поехать на два месяца в "Лукоморье"! В детский спортивно-оздоровительно-познавательный лагерь! – выпалил он без запинки.

И тут же горестно шмыгнул носом, как бы говоря: чего тут рассуждать, дело это совсем гиблое.

– Я и до сих пор еще толком не знаю, чего это Любовь Николаевна так загорелась тогда этим "Лукоморьем"...

Маленький Мальчик улыбнулся и потрепал Дениса по плечу.

– Много будешь знать – скоро состаришься. А чего сильно хочешь – непременно когда-нибудь откроешь. Так-то, брат...

– Ну, да, – покачал головой Денис. – Но ведь это только "во-первых". А еще есть большое "во-вторых".

На смену бабе-Любе приезжает баба-Вера! Завтра к утру уже обещалась быть.

– Поня-а-атно, – протянул Маленький Мальчик и ухмыльнулся. – Но ты вот что, приятель. Утро вечера всегда мудренее. Я думаю, и это образуется. Ясно?

Денис поднял глаза, полные удивления, но озорной волшебник быстро приложил палец к его губам и прошептал:

– Тс-с-с... Ничего не говори. Просто поверь. Лады? И возвращайся спокойно домой. Завтра мы будем тебя ждать в конце тракта, возле городской заставы. Песок поможет.

– Ну, лады... Немного песка у меня еще осталось, – недоверчиво пробурчал Денис. – А только все равно я в чудеса не верю. И особенно – в нашей Закрытке.

Как и всегда, Денис опять не сумел почувствовать тот миг, когда он выбрался из песочного плена. Непонятным было и то, что песка потом уже не было нигде. Ни в одежде, ни в ботинках, ни на лице, ни тем более – в волосах. А уж там-то песок непременно должен был оставаться! Ведь Денис всякий раз при действии заклинательного перехода погружался в песок до самой макушки капюшона, точно нырял в воду "с головкой". А песок – такая вредная штука, что непременно просочится в любую щелочку и прореху! Об этом стоило подумать на досуге.

Здорово утешало Дениса то, что на этот раз он возвращался домой не таясь. Любовь Николаевна, небось, уже подъезжала к Отрадному и теперь собирала в вагоне свои вещи, готовясь на выход.

Дверной замок мягко повернулся, точно уже привык к ночным отлучкам своего юного и беспокойного хозяина.

В полудремоте Денис забрался под горячий душ, долго мылил голову, шею и руки. От ладоней слабо пахло дымком, словно он просидел полчаса у костра во дворе их дома. Как он вытирался и плелся в свою комнату, Денис уже не помнил. Все, как и в прошлые ночи.

Однако едва Денис смежил веки, как пришел сон. А с ним тут же явилась целая толпа посетителей.

Возмущенные песьеголовцы и неразлучные Рутгер с Рупертом в алых мантиях послов.

Маленький Мальчик, почему-то в виде мыльного пузыря.

А за ним мама с папой, вооруженные огромными кайлами и тяжелыми геологическими молотками.

И еще ни с того ни с сего – Даша Ким.

Она увлеченно собирала из деталей стального конструктора высокую и стройную фигурку человека, то и дело посматривая на Дениса. "Это теперь буду я!" – строго сказала она ничего не понимающему Денису. – "Ведь я – будущая модель! Модель самой лучшей девочки на свете. И самой красивой. Гораздо красивее, чем твоя Кристина. В сто раз, или даже в тысячу!"

Потом Даша неожиданно показала Денису язык, а стальная фигурка в ее руках – две длиннющих ноги, две руки и голова, увенчанная короной – вдруг стала стремительно желтеть, ржаветь и рассыпаться в ее пальцах рыжей мягкой трухой. Даша смотрела на нее и загадочно улыбалась.

Денис оторопел, хотел крикнуть, предупредить девочку об опасности. Но горло у него перехватило, разом пересохло, и Денис лишь беззвучно разевал рот. Точь-в-точь как плотвичка на песке, впервые пойманная им на Востряковском водохранилище, где они отдыхали всей семьей шесть лет назад.

А потом все заслонила какая-то женщина. Она закрыла от Дениса весь сон, точно задернула занавеску, и ласково, но непреклонно произнесла низким звучным голосом:

– Ну, все, хватит, совсем заморят тебя эти чуды! Утро вечера мудренее. Так что давай-ка ты спать.

И прибавила уже ласковее:

– Котик-котик, мяконький животик...

И Денис тут же уснул, как будто во второй раз. Больше он уже не видел никаких снов до самого утра.

Поутру же сны всегда самые приятные. И с кровати его сорвал только утренний звонок в дверь, требовательный и настойчивый. Как у уборщицы, что мыла полы в их подъезде и раз в месяц приходила в каждую квартиру за своей зарплатой.