Шрифт:
– Ну что же делать мне с тобой, горе ты мое, луковое!
– Слушай, Лер, а тебе сегодня никуда ненадобно?
– Выгоняешь?
– Ага. Не обижайся, но мне надо побыть одной, обдумать сложившуюся ситуацию, принять решение.
– Все ясно. Только пообещай мне кое-что.
– Выражение ее лица сменилось. Вот она сидела веселая, со светящимися озорным блеском, карими глазами, а вот уже ей не до смеха.
– Если только твое прошение будет разумным.
– Не смей больше пить! Тем более одна!
– Хорошо, - как можно серьезнее ответила я.
– Чудненько, тогда я побежала, - кивнула подруга, вскакивая с табурета.
– Да, вот еще что. Почему бы тебе ни завести там, собачку или кошечку? А то живешь одна. С домашним животным все-таки повеселее будет.
– Собачку или кошечку, - фыркнула я.
– Мне б себя прокормить, а ты про питомцев.
Последнее высказывание осталось без ответа: дорогая подруга покинула мое скромное общество.
3 глава
Одиночество.
Это все, что у меня теперь есть. Чувство, преследующее день от дня, ночь за ночью. От него не убежать, не спрятаться. Оно гложет, разъедает изнутри. Своими скользкими щупальцами оплетает сердце, проникает в душу. Тебе хочется плакать, но ты не можешь. Тебе хочется кричать, но лишь хрипящие звуки вырываются из горла.
Я тряхнула головой, чтобы помочь себе избавиться от ужасного чувства пустоты - одиночества.
Не получилось.
Взгляд скользнул по бутылке: на донышке оставалось немного темно-янтарной жидкости.
«Ты обещала Лере» - напомнила я себе.
Пойти, что ли прогуляться? Неплохая идея, между прочим. Особенно если учесть, что в холодильнике пусто. Но для начала надо сделать кое-что еще.
Я взяла трубку и набрала такой знакомый и до боли ненавистный номер. Каждый раз, когда я звоню по нему, мне кажется, что я теряю частичку самой себя. Каждый раз я повторяю себе, что это в последний раз, что мне не придется больше звонить.
– Слушаю, - раздался хриплый голос на том конце провода.
– Анатолий?
Молчание.
– Приезжай, пожалуйста. У меня для тебя кое-что есть.
– Саша, детка, ты? Не узнал, богатой будешь, - хохотнул он.
– Через час буду.
Я стала ждать. Казалось, это самый длительный час в моей жизни.
Наконец, раздался звонок. Я поспешила открыть входную дверь. В прихожую вошел мужчина старше средних лет в старом потрепанном клетчатом костюме, с тросточкой и в кепке, из-под которой на меня уставились два глаза-буравчика.
Знакомитесь, это Анатолий - барыга и скользкий тип. Надо, сказать один из самых лучших и удачливых в Области. Любит выпить, о чем свидетельствовал его опухшее лицо и вопрос:
– Нальешь, старому другу?
– Разве что воды из-под крана.
– Что-то в последние дни ко мне зачастили так называемые «старые друзья».
– Не хами старику, девочка.
– Извини, - вздохнула я.
– Что, ребятушки заглядывали?
– Заглядывали, - не стала спорить я и, усмехнулась.
– Куда ж без них, родимых.
– Забавный ты человек, Саша. Ну да ладно, перейдем к делу. Показывай.
– Он потер, в предвкушении, свои морщинистые руки.
– Вот.
– Я передала ему небольшой медальон на золотой цепочке, доставшийся мне от дедушки.
– С гравировочкой, восемнадцатый век.
– Он причмокнул от удовольствия, после чего назвал сумму.
– Совсем нюх потерял на старости лет?! Это раритет!
– А чего ты хотела за такой короткий срок? Ведь эту вещицу, во-первых, надо отдать на оценку, во-вторых, собрать о ней сведения, не числится ли она, как краденная в базах данных, если да, то принять дополнительные меры осторожности, в-третьих, найти покупателя. Я рискую, а мой риск дорого стоит. Это только тебе, из уважения к твоему покойному отцу, я делаю исключение.
– Добавь, пожалуйста, к названной сумме еще, хотя бы, процентов десять, - попросила я, - из уважения к папе.
– Пять, и не процентом больше, в конце концов, это мой заработок.
– Договорились.
– Ладно, я побежал. Позвоню тебе в ближайшие дни, сообщу, где и когда забрать деньги. Чао!
– попрощался Анатолий и выскользнул из моей квартиры.
Я же, немного погодя, надела вязаный голубой кардиган, скрывающий почти на половину мои стройные ножки, обтянутые черными джинсами, взяла кошелек и отправилась на прогулку.