Арвен самодовольно улыбнулся и тоже взял печенье.

— Просто мне хотелось бы понять, что таких женщин, как ты и Диана, интересует в Хуане, — пояснил он. — Вы обе признали: маг я лучший.

— При чем тут магия? — фыркнула колдунья.

— Вот и Диана так говорит.

— В этом она права. Чувства — это чувства. Она не поддаются логике и расчетам, Арвен.

— Бред! — рассердился маг. — Все поддается логике и расчетам.

— Вот в чем твое основное отличие от Хуана, — насмешливо обронила Кандида. — Он понимает, что разница между логикой и чувствами существует. А для женщин это важно. Даже для таких, как я.

На следующий день Диана сразу, еще до завтрака, вышла на террасу, по опыту зная, что хозяин уютного коттеджа любит проводить утренние часы на свежем воздухе.

Арвен действительно был здесь: сидя за столиком на своей обвитой плющом и диким виноградом веранде, он пил кофе и листал газету.

— С добрым утром! — бодро поприветствовала его Диана.

Арвен с улыбкой обернулся к гостье:

— С добрым, Диана! Ты чудесной выглядишь… как и всегда!

— Спасибо.

Она на самом деле выглядела превосходно: в шелковом изумрудном платье с глубоким декольте, с рассыпанными по плечам каштановыми волосами, женщина была словно окружена ореолом чувственности.

— Садись со мной, выпьем утренний кофе, — любезно предложил Арвен, указав на соседний стул.

— Охотно, — согласилась Диана и устроилась рядом с магом.

Какое-то время они молча завтракали. Потом Диана, отщипнув небольшой ломтик от маковой булки, осторожно сказала:

— Арвен, мне нужно кое-что обсудить.

Арвен со вздохом отложил газету.

— Даже знаю что.

— Правда? — помедлив, спросила женщина.

— Да. Ты уходишь. Я угадал?

Диана посмотрел прямо ему в глаза и молча кивнула.

— Я так и думал. Жаль… — он выдержал задумчивую паузу. — Обещай мне кое-что.

— Смотря что… — насторожилась Диана.

— Ничего опасного и сложного, — рассмеялся Арвен. — Всего две вещи. Первое — навещай меня иногда. Как друга.

— Это условие я выполню с превеликим удовольствием, — с облечением произнесла собеседница. — А какое второе?

— Поцелуй меня. Мне так давно хотелось вспомнить вкус твоих губ…

— Что? — Диана была уверена, что просто ослышалась.

— Поцелуй, — настойчиво повторил маг. — Ты разбередила во мне подзабытые воспоминания… я снова чувствую себя молодым. Я снова испытываю желания.

Диана устало покачала головой:

— Мы ведь обсуждали…

— Я говорю просто о поцелуе. Но не в щеку, разумеется. Настоящем поцелуе. Всего одном. Неужели я не заслужил?

— Тебе не кажется, что это мальчишество? Ты не подросток…

— Знаю, но мне все равно хочется. Считай это капризом старика.

Диана заколебалась. Она не была ханжой и тем более сторонницей монашеского образа жизни, однако в данной случае ее что-то останавливало.

«Ерунда! — строго сказала себе женщина. — Я становлюсь суеверной…»

— Хорошо, — напряженно улыбнулась она. — В конце концов, ты прав — это просто поцелуй.

Диана наклонилась к Арвену. Ей показалось, что в его глазах вспыхнуло торжество, но останавливаться было поздно. Она быстро поцеловала его и собиралась тотчас отстраниться, однако Арвен обхватил ее затылок ладонью и притянул к себе; его губы стали настойчивее.

Вдруг Диана инстинктивно ощутила опасность, а в следующий же миг почувствовала спиной чей-то взгляд. Торопливо сбросила руку Арвена и испуганно обернулась.

Они стояли у самой веранды. Впереди — Хуан. Как всегда, весь в черном, словно христианский монах. Лицо его напоминало застывшую маску, в глазах сквозила боль. За спиной мага маячили фигуры Кости и Влада.

«Как он постарел! — ужаснулась Диана. — Неужели из-за меня?!»

Ее напугал взгляд Хуана. Он смотрел так, словно его подвергли пыткам.

— Хуан! — она приподнялась, намереваясь броситься к нему, но Арвен схватил ее за запястье.

— Не торопись, дорогая… мы не закончили…

Лицо Хуана исказилось. Не сказав ни слова, он резко развернулся и, оттолкнув Костю и Влада, направился в сторону калитки.

Впрочем, особенно далеко он не ушел — в полуметре от ворот маг просто растворился в воздухе.

Влад и Костя ошеломленно переглянулись.

— Прекрасно! И что нам теперь делать?! — возмущенно прошептал Костя. И его друг был с ним полностью солидарен.