— Голова, говорят, небольшая, а само метров тридцать длины.

— Сколько?

— Ну, может быть, двадцать.

— А на кого оно хоть похоже это чудище?

Заминка маленькая произошла. Наша подружка — девушка умная, она знает, что, если сейчас брякнет что-нибудь невпопад, потом долго ей икаться будет.

— Так на кого все-таки похоже чудище?

Сверкнув недобро глазами, Настя ответила:

— На змея морского! Вот на кого! На дракона! На змееподобного дракона. На большого змея.

— Ага! — хмыкнул Данила. — Голова и дальше десять метров хвост.

— И кто его видел? — не поддержал я шутки своего приятеля.

— Я же говорю, детишки.

— А может, бабки? — издевался Данила.

На Настину беду во двор ввалилась запыхавшаяся бабка Левониха. Поискав глазами своих сверстниц и никого не увидев, она направилась прямо к нам.

— Данилко, Настя, вы слышали, Монтря на озере снова появился, — бабка Левониха сделала страшное лицо, стараясь вызвать у нас испуг или хотя бы простое любопытство. Настя, поджав губы, отвернулась. Она сроду не терпела конкурентов, а тем более таких. Весть, принесенная нашей подружкой, скисала на глазах. А бабка Левониха, узрев нулевую реакцию на наших лицах, решила расцветить фантастическим действием сцену на берегу озера.

— Монтря Фитилю голову напрочь откусил. Повезли его в больницу на кспиртизу.

— Какую экспертизу? — не поняла Настя.

— Циклопическую! Отпечатки пальцев будут снимать.

— Наверно, дактилоскопическую, — поправила ее Настя. Бабка Левониха обрадовалась.

— Ты тоже слышала? Ишо давно с циклопом история такая была, милая. Только там, прошлый раз хитрый грек, как же имя его-то было, попался в руки ему.

— Кому, ему!

— Да циклопу этому, который в наших краях объявился. Во, вспомнила, грека хитрого звали Одиссей. Он от циклопа сбежал. А наш Фитиль — дурень, куда ему до грека.

Данила улыбнулся и подковырнул Левониху.

— А вот Настя говорит, что не циклоп откусил голову Фитилю, а Фитиль — циклопу. Откусил и подавился. Поэтому милицию и вызывали. И дактилоскопическую экспертизу устраивают, чтобы по отпечаткам пальцев узнать, человек — циклоп, или не человек, сажать Фитиля или нет.

— Да за что же его сажать? — удивилась бабка Левониха.

— Как за что? — продолжал зубоскалить Данила, — когда циклоп замертво, как мешок, упал на берег, у него глиста метров десяти выползла и теперь по озеру плавает. Его экологическая полиция арестовала за то, что он загрязнил озеро Монстрями. Не верите, вот у Насти спросите.

— Да, — согласилась бабка Левониха, — у покойников, особенно повешенных, живот всегда слабеет. У циклопа могла глиста вывалиться. Десять метров, говоришь?

Уел, конечно, Данила нашу подружку, уел очень уж грубо. Сравнил ее весть с россказнями полубезумной старухи. Пока Левониха переваривала свежую информацию, оскорбленная до глубины души Настя резко повернулась и выскочила со двора.

— Дураки! — издалека донесся ее крик. — Чем наше чудище хуже Лох-Несского? Оно только моложе!

— У Монтря что, детишки объявились? — заискивающе улыбаясь, Левониха заглядывала в глаза Даниле.

— Да! — буркнул Данила, зная наперед, что объяснять что-либо старухе бесполезно. — Детишки появились! Носятся по озеру голодные и пищат. Сходила бы, дала им что-нибудь поесть.

— А что они едят?

— А ты к Насте домой зайди, спроси! Она их кормила.

Благодаря и низко кланяясь, бабка Левониха вымелась со двора.

Весь город говорит о чудище. Многие его уже видели, правда, каждый описывает его по-своему. Одни мы с Данилой, самые натуральные свидетели с места происшествия, ничего вразумительного сказать не можем. Какое оно, чудище? То ли десятиметровое, похожее на морского змея, то ли замшелая, огромная щука, то ли зеленый водяной, привидевшийся местному пьянице. Побасенки словоохотливой Левонихи мы не принимали во внимание. Мало ли что втемяшится в голову выжившей из ума старухи. До вечера мы с Данилой кружили по берегу озера, по прилегающим улицам и переулкам, по дальнему лугу. Заглядывали в чужие дворы и огороды. Принюхивались ко всем дымкам от костров. Но сегодня нигде не жарили шашлык. В одном месте, рядом с гаражами, выгорала старая куча мусора, в другом — на огне мужики разогревали гудрон, собираясь заливать крышу. Козленок Кешка как сквозь землю провалился.

А меня все время свербила одна мысль: как бы самим достать те ценности, что были утоплены Фитилем в озере. Однако лезть в воду я не собирался. Да и Данила не горел желанием испытывать судьбу.

Уже ближе к вечеру он угрюмо обронил:

— Сходим, из окопа посмотрим, как эти орлы сегодня ночью алмазы будут из воды доставать.

— Изумруды! — поправил я его.

— Какая разница, все равно драгоценные камни.

Как только зажглись первые звезды на небе, мы с Данилой ужами проскользнули в ставший родным окопчик. Не думаю, что нас кто-нибудь заметил. И точно, первыми были мы. Примерно через час без единого всплеска появился Рэм-Ефрем. Его байдарка выскользнула из устья речки Вахчелки и тихо заскользила вдоль противоположного берега. Рэм снова загнал ее в камыши и затаился.