— Не была здесь?

Марина помотала головой:

— Знаменитое «Клозери де Лила», где Золя с Сезанном кофе пили, Рембо с Верленом глазки друг другу строили, а Арагон выкрикивал в окно гадости про колонизаторов Марокко.

— Откуда такие познания, мадам?

— Денис рассказывал.

Ноэль усмехнулся:

— У тебя муж — ходячая энциклопедия.

— Сидячая. И почему — муж? Ревнуешь?

— Я никогда не ревную. Даю свободу выбора. — Официанту: — А столик Ленина у вас не занят?

Официант поймал Маринин взгляд:

— Не удивляйтесь. Он жил недалеко, а тут с поэтом Полем Фором в шахматы играл.

Сели, Марина ткнула пальцем в табличку:

– “V.О.Lenine”вместо “V.I.”!

Ноэль театрально понизил голос:

— Наверно, коммунистов не любят…

Звуки рояля обволакивали. Делаешь шаг, и как сразу жизнь меняется! Марина посмотрела поверх меню:

— Да и ты наверняка за правых.

— Я за тех, кому некогда по митингам ходить. Давай бутылку шампанского возьмем? «Вдову Клико?»

— Ты же за рулем.

— Плевать.

Марина засмеялась:

— Нет, не похож на француза…

— Ты хорошо знаешь французов?

— Ну… нескольких. Очень осторожные.

Ноэль подавил улыбку:

— Я же как-никак итальянец. С корсиканскими корнями, — задрал подбородок, сложил руки на манер Наполеона.

— У Наполеона звонит телефон…

— О! Это Джованни! Я на секунду, позволишь?

Ноэль выходит на улицу, Марина думает написать эсэмэску Денису, спросить, как настроение, но — нет, глупо… Перед ней барная стойка, у бармена за спиной — бутылки рядами, мягко подсвеченные. Брюнетка с высокой прической неторопливо берет бокал, делает глоток. Она, наверно, кого-то ждет. Приносят шампанское.

— Джованни, миллионер, скоро прилетает. Что у нас с подругами?

— У меня только Ксения.

Дать бы Ксеньке шанс — Франсуа совсем извел претензиями (я за все плачу, так что слушайте мое брюзжание, как музыку), а миллионер «редкостно деликатен».

— Она же мужа любит.

— Ну… ей так кажется.

Ноэль взял бокал с шампанским, посмотрел пристально:

— Женщина способна убедить любого, что влюблена. Включая саму себя.

За бокалом красного, который держала брюнетка, трепыхалось пламя свечи, и вино излучало сияние.

— Ноэль, я согласна только на настоящее.

Улыбка медленно растаяла:

— Я тоже.

Ноэль попросил пианиста уступить рояль, и, как тогда, тысячу лет назад, зазвучала «Лунная соната». Пара за соседним столиком перестала есть и слушала.

Как непохож он был на Корто.

После поехали в «Бертийон» на остров Сен-Луи, мороженое есть.

Ночью оказались у отеля «Трех Ступенек» в Везинэ. «Домой не привел», — подумала Марина, и ей как-то не по себе стало.

— Здесь тебя никто не будет беспокоить.

Знакомая комната с длинным столом светлого дерева. Утро, жалюзи опущены, но она знает: за ними — балкон с кадками/деревцами, дворик с фонтанчиком. Жаль, что нельзя заглянуть в будущее. Тогда, стоя на балконе, думала ли она, что войдет в эту комнату, держа в руках ноутбук, поскольку у нее вдруг не станет своего дома? Нет, хорошо, что в будущее нельзя заглянуть.

Ноэль потянул за веревку, жалюзи взлетели.

— Кофе тебе принести?

Неужели в ее жизни больше не будет безразличия? Она села в кресло во главе стола, включила ноутбук. Здесь по-прежнему лежали два детских рисунка.

Тишина. Слышно, как иногда кто-то заходит к Ноэлю. У него пустой холодный кабинет по соседству: компьютер, два стола, заваленных бумагами, прошлогодний календарь на стене с японками в национальных костюмах.

Стук в дверь. Худая женщина лет сорока пяти, с большой родинкой на щеке, держит поднос: чашечка на блюдце и большой — даже с виду душистый — круассан.

— Здравствуйте, Марина. Меня зовут Элизабет, я секретарь Ноэля.

И сразу врывается Ноэль:

— Вы уже познакомились? Тебе же нужен Интернет?

Опустился на корточки у стола, принялся кабель подбирать. Элизабет поулыбалась и выскользнула за дверь, чирикнув:

— Ноэль, Корбо будет звонить через пять минут.

Смешно: “corbeau”в переводе с французского — «ворон».

— Этот «ворон» мне скоро глаза выклюет, — Ноэль выпрямился. — Тупой клиент, без конца названивает. — Воткнул кабель в ноутбук. — Заметила, как Элизабет на тебя смотрела?