Около правой стены стоял микшерный пульт длиной примерно футов десять, за которым в потрепанном кресле боком сидел мужчина, двигал туда-сюда ручки и что-то слушал в наушниках. Он показался мне довольно необычным — мускулистый, но неуклюжий, худое лицо, которому придавали глуповатый вид веснушки, рассыпанные по носу и ушам, причем эти уши могли бы быть идеальными радиолокаторами, если бы их не прижимали наушники. В общем, типичная деревенщина. Единственное, что не было смешным в его внешнем виде, это выпуклость под бежевой ветровкой как раз в том месте, где должна находиться подплечная кобура.

Я сразу понял, что он пьян в стельку. Почти пустая бутылка «Капитана Моргана» стояла рядом с ним на консоли, глаза то и дело закрывались, пальцы с трудом находили ручки настроек.

Я вошел в комнату.

Когда Деревенщина наконец меня заметил, то несколько секунд моргал и хмурился, пытаясь понять, что я такое — может, еще одна куча музыкальных инструментов, — потом выпрямил спинку кресла, потратил некоторые усилия на то, чтобы найти ногами пол, и, нашарив на голове наушники, снял их.

— Добрый вечер, — поздоровался я.

Он посмотрел на меня внимательнее, и его уши стали пунцовыми.

— Проклятье, Джин…

Он произнес «Джин» на французский манер, совсем как Клод Ван Дамм. Я уже собрался его поправить, когда тот встал и, спотыкаясь, направился ко мне, одновременно пытаясь дотянуться до пистолета, который я уже отлично мог рассмотреть.

Именно это заставило меня отказаться от дипломатического подхода к решению проблемы.

Я встретил Деревенщину посреди комнаты и врезал ему каблуком по голени, чтобы тот забыл про пистолет. Он хрюкнул, сделал вперед один шаг и инстинктивно опустил руки к тому месту, где расцвела боль.

Я схватил его за плечи и толкнул назад. Когда тот перевалился боком через кресло, его колени взлетели вверх, задница опустилась на сиденье, и он ударился головой о консоль. Огоньки эквалайзера тут же пустились в безумный танец. Бутылка «Капитана Моргана» перевернулась и залила консоль ромом.

Мой неприятель не шевелился — руки раскинуты в стороны, ноги почти у самых ушей, будто я надежно его связал. Он тихонько застонал, словно хотел показать, что шутка не удалась.

Я достал пистолет 38-го калибра из подплечной кобуры, разрядил его и швырнул вместе с патронами в ближайший пустой ящик из-под молока. Потом нашел в кармане ветровки бумажник и высыпал содержимое: двенадцать долларов, водительские права на имя Александра Бланксигла, проживающего по адресу: 1600 Мекка, Голливуд-парк, Техас и визитку «Пейнтбраш энтерпрайзес», утверждавшую, что он коммерческий директор компании.

Я посмотрел на микшерный пульт. Ряды огоньков по-прежнему радостно мигали, вполне довольные собой. Несколько записывающих устройств компакт-дисков и цифровых дисководов подмигивали мне зелеными глазками, готовые приступить к работе. На пульте валялось штук семь кассет на один гигабайт. Я взял наушники, слетевшие с головы Алекса, и услышал мужской голос, исполнявший песню в стиле «кантри», но мне он был незнаком.

За стулом я заметил черную спортивную сумку с открытой молнией, где лежали еще кассеты, шнуры от микрофонов и несколько папок для бумаг, которые мне было некогда просматривать.

Стоны Бланксигла изменили тональность и стали более настойчивыми.

Я помог ему привести в порядок ноги, запутавшиеся в ушах, и усадил в кресло в нормальное положение. Одежда сидела на нем, как слишком короткое постельное белье, а когда-то аккуратно причесанные волосы отрастили на голове рог единорога.

— Мне нужно выпить, — заявил Бланксигл, потирая голень.

— Ничего тебе не нужно.

Он попытался выпрямиться, решил, что недостаточно хорошо себя чувствует, и снова откинулся на спинку кресла. Я видел, что он с трудом расставляет по местам мысли в голове.

— Ты не Джин.

— Нет, — не стал спорить с ним я.

— Но Шек… — он приподнял брови, пытаясь заставить свои мысли шевелиться. — Ты немного похож на…

— На Джина, — помог ему я. — Видимо.

Александр Бланксигл потер челюсть и принялся дергать себя за нижнюю губу. На десне под одним из зубов я заметил маленькое красное пятно.

— Чего тебе нужно?

— Желательно, чтобы ты не принимал меня за Джина и не прикончил.

Он нахмурился, судя по всему, не понял, что я имел в виду. Наш короткий танец посреди комнаты вполне мог случиться сто лет назад и не с ним.