Шрифт:
— Откуда это вам известно? Вы принимали участие в этих расстрелах?
— Да. Стоял в оцеплении. Эти три населенных пункта были уничтожены в один день.
— Кем?
— Зондеркомандой «Восток». Коршуном.
— Он и полицейским отдавал приказы?
— Нет, что вы… Нас для этой акции согнали из нескольких полицейских управ и подчинили одному из помощников Коршуна.
— Вам известны фамилия и имя этого человека? Что о нем вообще вам известно?
— О нем знаю очень мало. Только то, что он добровольно сдался в плен, был недолго в лагере, любил одеваться в черное, даже если это была штатская одежда. Рубашки, например, носил только черные. Себя он называл Ангелом смерти. Мол, где я появлюсь — там всегда смерть…
— Продолжайте…
— Я ничего не скрываю, гражданин следователь, все действительно так и было. Нас, полицейских, свезли на сборный пункт, построили, из дома вышел Ангел, он был сильно выпивши, заорал: «Свиньи, как стоите перед обер-лейтенантом?»
— Обер-лейтенантом?
— Да, он так кричал… Он и в самом деле был в офицерской форме. Потом подошел к крайнему на правом фланге и ударил его кулаком…
— Зачем?
— Чтобы мы, значит, прониклись… И потребовал, чтобы все его приказы исполнялись безоговорочно. На крыльце стояли немцы, в том числе и Коршун, они смеялись, когда Жора муштровал нас. Коршун не смеялся, он вообще никогда не смеялся.
— Вы сказали: «Жора»?
— Это было его имя. Жора, Георгий…
— А фамилия?
— Я не знаю… Дело в том, что обычна крупные каратели держали свои фамилии в тайне. Так, на всякий случай.
— Откуда тогда вам известно его имя?
— От других полицейских. Помню такой разговор: этот Жорик совсем бешеный, злобой давится. А Коршуну нравится, что он убивает всех подряд.
— Вам известна дальнейшая судьба этого Жоры?
— Нет, я видел его только во время этой акции.
— Как он выглядел? Опишите.
— Чуть старше двадцати, невысокий, даже низкого роста, нос прямой, глаза всегда налитые злобой, на лице оспинки, волосы темные, вьющиеся, вроде завивку делал. Наружность у него, помню, была привлекательная. И еще — дерганый, нервный. Полицейские шептались, что во время акций он обычно высматривает себе девушку, выделяет из толпы смертников для вечерних развлечений. Но потом тоже добивает. Но одну он вроде бы всюду возил за собой, и Коршун этому не препятствовал.
— Вам она известна?
— Нет. Ничего о ней показать не могу.
— Вы подробно описали Жору. Почему вы так хорошо его запомнили?
— Я ж и был тем полицейским, на правом фланге, которого он кулаком… Рассмотрел.
— Что еще можете вспомнить?
— Вот — маленькую родинку под правым глазом. Вроде точки такой.
— Значит, вас привезли в Адабаши…
— Нет, сборным пунктом была центральная усадьба совхоза «Заря». В Адабаши мы приехали утром.
Танцюра далее очень подробно рассказал о том, как проводилась акция. Так Алексей узнал подробности гибели рода Адабашей: вот их сгоняют на сельскую площадь, строят в колонну, ведут, добивают беглецов, выстраивают у противотанкового рва…
— Вы нашли бы сейчас место расстрела?
— Нет, конечно. Столько лет прошло.
— Неужели могли забыть? Ведь расстреляли почти двести человек.
— Я, гражданин следователь, много разного в те времена насмотрелся. Если бы все запоминал — давно бы не выдержал, тронулся.
Неизвестный коллега Алексея, допрашивающий Танцюру, зафиксировал в протоколе и ответ преступника о том, что делал Коршун во время акции:
«Он отдавал приказы, и еще ему нравилось стрелять по бегущим. Стрелял он очень метко».
Адабаши… Танцюра участвовал в расстреле жителей села Адабаши. И опять Коршун…
Алексея вызвал к себе майор Устиян.
Майор Устиян задумчиво перекладывал на столе папки, листки бумаги, какие-то брошюры. Это у него была такая привычка: когда требовалось сосредоточиться, майор начинал наводить порядок на своем письменном столе. Или точил карандаши.
— Докладывайте, — суховато предложил Устиян.
— Не о чем пока… Никаких следов.
— Они есть, Алексей, просто мы пока их еще не нашли. Избитая истина: любой преступник оставляет следы. Бывает, конечно, что все заметается тщательно — ни соринки. Однако не в нашем случае. Расстреляны сотни людей, в акциях участвовали десятки карателей. — Майор закончил свои размышления уверенно. — Надо найти эти следы. Оставьте другие дела, займитесь только этим. Прошу вас в течение трех дней разработать план оперативных мероприятий по розыску преступников. — Учтите, — строго проговорил Устиян, — это задание на контроле у генерала Туршатова. Мы не должны допустить, чтобы виновные в гибели многих людей ушли от наказания.