От солнца, бьющего в муслин – По занавескам, – от лучей, Зажегших окна и графин, Проснуться радостно сумей! Тебе в постели горячо. Коса запутала в силок Зарозовевшее плечо, Перебежав наискосок. На занавеске – тень куста. Жасмином в форточку несет. Какая лень и теплота! Тебе всего двадцатый год. В твоих глазах лучистый час Наполнил золотом зрачки, А кровь бежит, разгорячась, В твои прозрачные виски. Каким языческим теплом, Какой счастливой полнотой Ты налилась за полотном Твоей сорочки кружевной! С каким внимательным лицом, Жизнь безотчетно полюбя, Дыша жасминовой пыльцой, Ты молча слушаешь себя! И как тебя еще не сжег Палящий шум в твоей крови! Ты в девятнадцать лет – цветок, Которым дышат соловьи.
ПЕРВЫЙ МОРОЗ
Раскурился, прошелся по лужам и кладкам Дров, разлегся в ветвях над крыльцом, На репьях и дворе, где замерзшая кадка В солнце кажется нам леденцом. Первый снег и мороз. День светлее и чище, Чем вчера. Неожиданно, вдруг Он синицей в открытую форточку свищет И качает серебряный сук. Тишина воскрешает забытое детство. Пусть в углах на душе еще хлам, Нынче радость светлей от такого соседства И метлою грозится углам.
ПОСЛЕ ЛИВНЯ
Сквозь ставни, в щели – елкой, Сиренью и малиной – Несчитанный, без толку Льет запах за гардины. В ночной и смутной спальне, Когда замолкнул ливень, Углы и умывальник Темней и молчаливей. Не спится. Невозможно Заснуть, когда чернильный Сад в щель неосторожно Дохнет зеркальной пылью, Когда свистит по вьюшкам, Когда в свинцовом свете Бежит через подушки Росистый острый ветер.
ОСЕНЬ
Здесь дни, что в граненом ручье потонули, Как листья из глины с нищих веток. Что дашь ты взамен, если дремлет улей И пчелы на спячку ушли из лета? Что дашь ты взамен, о сестра колосьев? Тугими снопами поломан воздух. Но буковых листьев не жаль колесам, Кленовые – в красных зубцах – как звезды. Зачем Георгики, как Виргилий, Ты вновь сочиняешь на жнивьях русых? Репьи кузнечиков похоронили Зеленострунных и остроусых. Уж заяц слинявший перебегает Дорожку, весь в искрах бересклета, И голавли идут берегами В стеклянных столбах водяного света. И в сердце стучится весть потери, Как почтальон листком телеграммы, И сердце все открывает двери И настежь распахивает рамы. Эй, листья, сюда! В сквозняке оконном Оглядывать книги, упасть в ладони, Осыпаться в клетках паркета кленом, Лечь мертвыми крыльями на подоконник! Август 1929 Ока
БАБУШКА
Ты стареешь Рублевской иконой, Край серебряных яблонь и снега, Край старушек и низких балконов, Теплых домиков и почтальонов, Разъезжающих в тряских телегах. Там, в просторе уездного дома – Никого. Только бабушка бродит. Так же выстланы сени соломой, Тот же липовый запах знакомый, Так же бабушка к утрене ходит. С черным зонтиком – даже в погоду. Зонтик. Тальма. Стеклярус наколки. Хоть за семьдесят, – крепкого роду: Только суше, темней год от году, Только пальцы не держат иголки. Мир – старушкам! Мы с гордым презреньем Не глядим на старинные вещи. В наши годы других поколений, В наши годы борьбы и сомнений Жадны мы до любви человечьей. 1929
* * *
Что на свете выше Светлых чердаков? А. Блок Мы живем не по плану. Не так, Как хотелось. Мы гибнем в ошибках... Я такой же глупец и чудак: Мне по-прежнему дорог чердак И твоя молодая улыбка. Ты всё так же легка и светла, И полна откровений мгновенных. Я не знаю, как ты пронесла Столько света и столько тепла Сквозь сумятицу лет незабвенных. Ищешь ты человека в любом, Как и прежде, забыв про обличье. Как тогда, баррикадным огнем Не смущаясь, за каждым углом Ты забытых и раненых ищешь. Только хватит ли воли твоей? Грея каждого светлым участьем, В шуме быстрых и уличных дней Ты забыла о жизни своей И на улицу вынесла счастье. И – в ошибках своих глубока, Без креста оставаясь сестрою, – Ты, как прежде, светла и легка Даже ночью, в огнях чердака, Где живешь и сгораешь со мною. 1929
КРЯКУШИ
Отстали крякуши. Глядят в тростниках На озеро, – шире пустыни, – На утренний ветер в стеклянных кустах, На синие льдинки в крутых берегах, На белое утро, на иней. Лететь бы!.. От стаи не сыщешь следа, – Его не оставили птицы... Как будто бы утром пришли навсегда Холодное небо, нагая вода И зимняя песня синицы...
ЗИМОЙ
В квартире пахнет яблоком осенним И рыжиком, и медом, и сосной. Холодный день заглядывает в сени И гонится за речкой ледяной. Недавний друг, уехавший знакомый, Мерещится по вечерам, в тени... Она идет с медлительной истомой, Такая же прозрачная, как дни. Ключами глаз струится на поляны, И что ни шаг, то слаще и грустней Идти в снегах, под облаком румяным, И слушать красногрудых снегирей. Затих погост, и примелькались зайцы, И лисий хвост в оврагах зачастил. Она дыханьем согревает пальцы И переходит хрустнувший настил. Короткий день с зимою расстается, И поворот записан на столбе. Она стоит у белого колодца И думает: – «Я друга жду к себе».
