— При чем здесь Картеры и мои деньги, — закричала Селена и бросилась к отцу, надеясь вырвать конверт у него из рук, но он быстро вместе со стулом отодвинулся в сторону, и Селена чуть не упала. Лукас расхохотался.

— Кажется, эта птичка, — сказал он, — уже достаточно большая, чтобы так разговаривать со своим Па, такая большая, что пойдет на танцы с сыном шлюхи и сутенера. Такая большая, что может взять у своего Па то, что она хочет, как конфетку у ребенка, если, конечно, правильно будет себя вести.

Селена долго смотрела на отца. Только секунду ее глаза просили о жалости, потом она все поняла. Лукас заулыбался, лоб у него задвигался и покрылся капельками пота.

— Насколько я понимаю, — сказал он, — ты не против понежничать с Тедом Картером, когда он пытается получить желаемое. Теперь ты должна понежничать со мной, чтобы получить то, что хочешь.

Не отрывая глаз от отца, Селена обратилась к брату:

— Выйди из дома, Джо.

Мальчишка удивленно посмотрел на сестру.

— Но там темно, — возразил он, — и холодно.

— Выйди и побудь во дворе, пока я тебя не позову.

Пока за младшим братом не захлопнулась дверь, она не проронила ни слова.

— Я не собираюсь даже близко подходить к тебе, Па. Отдай мне мои деньги.

— Иди сюда и возьми, — хрипло сказал Лукас. — Попробуй, подойди и возьми их у меня.

Нелли Кросс тупо разглядывала дырявые шлепанцы.

— Сукины дети, — сказала она. — Все — сукины дети.

Хотя она говорила тихо, Лукас встрепенулся, будто только в этот момент понял, что она в комнате. Он посмотрел на жену, потом на падчерицу.

— На, — сказал он, еще раз посмотрев на Нелли. — Бери свои проклятые деньги.

Лукас швырнул измятый конверт, и он упал к ногам Селены.

— Сукины дети, — повторила Нелли. — Все они — сукины дети.

Родни Харрингтон в белом пиджаке с прилизанными черными кудрями сидел на краешке кресла в гостиной Маккензи. Констанс оставила его в комнате и пошла проверить, готова ли Эллисон. Родни мрачно разглядывал плетеный ковер у себя под ногами.

«И зачем, — спрашивал он себя, — я пригласил Эллисон Маккензи на самый главный вечер в году?» Особенно на этот, первый в его жизни. Бетти Андерсон горела желанием пойти с ним, она только ждала, когда Родни ее пригласит, а он взял и пригласил Эллисон Маккензи. Пригласи хорошую девочку, приказал отец, и вот чем это закончилось. Сиди теперь в этом кресле и жди эту костлявую Эллисон. А мог бы здорово провести время с Бетти, будь проклято все на свете.

Родни почувствовал, что краснеет, и украдкой оглядел пустую комнату. Он не хотел вспоминать тот день, который он провел с Бетти в лесу у «Конца дороги», если рядом кто-нибудь был, но, когда Родни оставался один, он не мог не думать об этом.

«Эта Бетти! — предаваясь воспоминаниям, подумал Родни. — Она действительно нечто, приятель. Не какая-нибудь девчонка! И в том, что она ему показывала в тот день, не было ничего детского. Она и говорит не как маленькая и выглядит не так, как они. Мой Бог, работяга ее отец или нет, а она просто нечто!»

Родни закрыл глаза и учащенно задышал, вспоминая Бетти.

«Нет, — одернул он себя, — не здесь. Подожду до вечера, когда вернусь домой».

Он оглядел гостиную Маккензи и снова начал терзать себя.

Мог бы так круто повеселиться с Бетти на танцах, и вот — сидит тут и ждет Эллисон. И мало этого, Бетти взъестся на него за то, что он не пригласил ее. И она будет права. В конце концов, когда девчонка делится с тобой чем-то по секрету, она имеет право ожидать, что ты пригласишь ее на самый главный вечер в году. Лишь бы она пришла на вечер, надеялся Родни. Может, ему удастся поговорить с ней и узнать: злится она на него еще или нет. Черт возьми, если бы он уговорил отца не быть слишком строгим к Бетти, если бы он действительно постарался. А тут еще эта Эллисон все время смотрит на него коровьими глазами, а папа сказал пригласить хорошую девочку.

«Дурак! — сказал себе Родни. — Чертов кретин!»

Потом на лестнице послышался какой-то шум, и он понял, что это наконец спускается Эллисон. Он лишь надеялся, что она будет выглядеть достойно и не станет на танцах смотреть на него как корова, не хватало, чтобы кто-нибудь из ребят заметил. Родни не мог позволить, чтобы кто-нибудь при Бетти дразнил его из-за Эллисон или еще из-за какой-нибудь девчонки.

— А вот и Эллисон, Родни, — сказала Констанс.

Родни встал.