Шрифт:
— И кто?
— Не знаю… — покачал головой Гера. — Но у меня по жизни, как у всякого открытого и общительного человека, есть приятели на каждый случай. Один из них, например, стал моим непосредственным начальником. И сейчас он сидит в кресле, а я на краю его стола.
— Вот и слезь… И что? Собираешься рассказывать мне обо всех своих приятелях?
— Только об одном, о Сереже Королеве. Он тоже следак, как и мы с тобой. Работает в ГУВД. И он мне похвастался, что у него сейчас по делу проходит один тип, говорят, лучший спец по компьютерным мошенничествам, у которого консультируется всякое жулье…
В это время раздался телефонный звонок, и Померанцев снял трубку.
— Алло, Валера, это опять я… — услышал он взволнованный голос Игоря. — Только что мне позвонил Евгений Матвеевич. Он заезжал к внуку в больницу, а там его навещали женщины из детсада. Они сказали, что медсестра Марина Антонова, которая несколько дней назад пропала, найдена сегодня убитой выстрелом в голову на чужой квартире.
Померанцев присвистнул и озабоченно взглянул на Геру.
— Медсестра Антонова, делавшая инъекции внуку журналиста Макарова, найдена мертвой… Так чем нам может помочь твой Королев?
2
В загородном доме Белявского хозяин вместе с Антоном просматривали кассету, где ответственный секретарь «Российских ведомостей» занимался любовью с восходящей звездой российской эстрады Стефанией, она же Юля Астапова, вице-мисс какого-то не то Приангарска, не то Забайкальска, что до сих пор не было установлено.
— Почему же она всего-то вице-мисс? — спросил Эдуард Григорьевич с некоторой обидой. — Я видел одну мисс Россию года два назад. Вот как тебя, и даже ближе. Куда ей до этой куколки.
— Эдик, к вам можно? — постучала в дверь кабинета жена хозяина.
— Геля, я же просил не отрывать нас, пока идет совещание… — недовольно сказал муж. — А что там у тебя, срочное что-то?
— Ты же сам просил кофе для тебя и нашего гостя…
— Ну давай, только быстро, — пробурчал хозяин, положив руку на руку гостя, взявшегося за пульт видеомагнитофона. — Пусть тоже посмотрит…
Дверь открылась, и вошла жена бизнесмена, по счету третья, — как положено, бывшая фотомодель с несколько оплывшей, но все еще прекрасной фигурой и влажными, гладко зачесанными волосами, что ей весьма было к лицу.
Она не сразу стала супругой Белявского, пройдя этап секретарства в его офисе, как и до нее две предыдущие.
Она вкатила небольшой столик на колесах, сервированный, как в лучших домах, серебряным кофейником и такими же миниатюрными чашечками на блюдцах, а также длинной розой, стоящей в узкогорлой китайской вазе.
— О боже… Вот вы чем тут занимаетесь! — ахнула она, увидев на огромном экране самый пафосный момент происходящего.
— А, это… — Эдуард Григорьевич нарочито зевнул и пренебрежительно махнул на экран. — Для пользы дела. Немного отвлекает, зато как возбуждает…
— Я и вижу, — фыркнула она.
И какие идеи приходят в голову… — Он подтолкнул локтем Антона. — Кстати, Геля, знакомься, это новая пассия известного тебе Савелия, о которой сейчас все говорят. Он привез ее из заснеженной Сибири, пообещав сделать звездой эстрады.
— Очень приятно. Но с ней, насколько я вижу, сейчас не Савелий… — сказала она, присаживаясь в кресло рядом с Антоном, отчего его окутала волна запаха ее духов, шампуня и роскошной женской плоти.
— Савелий мне о ней сказал как о стимулирующем средстве, повышающем жизненную активность, — хмыкнул хозяин. — Он всегда смотрит эту запись, когда желает испытать забытое волнение и творческое вдохновение. Говорит, что после просмотра поет, как в молодые годы.
— А что, разве у тебя те же проблемы? — сощурилась она. — Вот не знала… Но в ней действительно есть нечто инфернальное. И она такая… не по годам сексуальная… Нет, вы послушайте, как она кричит. Как самка в девственном лесу.
— На этот случай есть анекдот, — вспомнил олигарх. — Муж жалуется супруге: доктор, моя жена при оргазме очень кричит. Так это замечательно, отвечает врач. Да, но она меня при этом будит…
— Ты уверен, что это только анекдот? — сощурилась супруга. — А не суровая действительность? У вас хороший вкус, мальчики. Кстати, кто этот молодой человек? — обратилась она к Антону, прямо взглянув на него своими ясными, огромными серыми глазами. — Я будто видела его где-то раньше. Одетым, разумеется.