— Ну это уже совсем по ту сторону зла и добра… — и понизил голос. — И сколько твой Олег Иванович хочет на этот раз?

— Много. Даже очень, исходя из важности материала. Но если вы уже убедились в ценности того, что я вам принес, а вас интересует конкретная сумма, позвоните ему сами. Он ждет вашего звонка.

С этими словами Давидик протянул ему свой сотовый телефон, на табло которого уже светился номер Олега Ивановича и оставалось только нажать на кнопку «Уез», что мэтр покорно выполнил.

— Все-то вы, смотрю, заранее рассчитали, все-то вы предусмотрели, — проворчал он, слушая в трубке мелодичные гудки. — Алло, это Олег Иванович? Здравствуйте, дорогой. Вот опять вы прислали ко мне вашего Давидика с этой очередной порцией грязи в мой адрес… Но сначала хотел вас спросить: почему вас не было видно на моей премьере?

К сожалению, не был удостоен вашего приглашения, — насмешливо ответил Олег Иванович.

— Не может того быть! — искренне изумился Петр Андреевич. — Я лично послал к вам нарочного с конвертом!

— Похоже, он заблудился где-то по пути, — констатировал Олег Иванович. — Или перепутал меня с кем-нибудь из камарильи господина Белявского. Это вы с ним сами разберитесь. И потом, поймите правильно, никто из нас не мог принять вашего предложения из солидарности к нашему уважаемому шефу, до которого ваш курьер тоже так и не добрался.

— И поэтому вы опять собираетесь печатать какую-то грязь обо мне, с фотографиями и воспоминаниями неизвестных мне людей? — спросил Петр Андреевич.

— А что прикажете мне делать? — удивился Олег Иванович. — Говорил уже: я работаю в газете. У нас специфика такая. Раз продаваемая часть нашего тиража выросла, когда мы были вынуждены опубликовать статью о ваших связях с криминальным миром, то мы просто не могли…

— Давайте не будем о грустном… — перебил Петр Андреевич. — Опять начнете уверять меня, что не можете промолчать во имя чистоты нравов нашего искусства?..

— Именно так. А что прикажете делать с этим потоком читательских писем, буквально захлестнувшим редакцию после той памятной публикации? Ведь мешками приносят почту! И вываливают все это на мой стол. Мы не можем не отвечать… Ну вот, например, что пишет некая Зинаида Поздняева из Кызыла…

Олег Иванович взял со стола газетный лист и для убедительности прошуршал им перед микрофоном, потом склонился к списку городов, который недавно получил по знакомству от бывшего администратора из гастрольного объединения прежнего Союзконцерта.

— Вот здесь она уверяет, будто вы с театром были лет пятнадцать назад на гастролях в Кызыле, это так или не так? Вы там были в это время?

— Что-то такое припоминаю, — осторожно ответил мэтр. — В то время мы, нищие, знаете ли, актеры ездили с сольными выступлениями, чтобы заработать себе на хлеб… Только никакой Зинаиды я не припомню…

— А придется вспомнить, Петр Андреевич. Эта дама уверяет, что через девять месяцев после ваших гастролей она родила от вас дочку, которой уже исполнилось четырнадцать. Перешла в восьмой класс, одновременно посещает музыкальную школу.

— Бред какой-то… — растерялся Петр Андреевич. — Какая еще Зинаида? Не знаю я никакой Зинаиды!

Его лицо пошло красными пятнами. Он элегантно прикрыл рукой глаза, изображая для Давидика беспомощность творца перед бесцеремонностью и хамством толпы. Давидик же, взяв без спросу со стола фотографии юных дебютанток, недавних выпускниц Щукинского училища, разглядывал, не скрывая интереса.

— …Еще она утверждает, будто вы скрыли свою настоящую фамилию и назвались Кириллом Вороновым из Екатеринбурга. Но она опознала вас на фотографии в нашей газете, где вы встречаете известного бандита Таиландчика в аэропорту Шереметьево-два. И теперь собирается подать на вас в суд…

— Хватит, я все понял! — страдальчески сказал Петр Андреевич. — Только скажите: сколько?

Но это еще далеко не все… — сказал после паузы неумолимый Олег Иванович. — Вот письмо самого Таиландчика. Где он выступает в вашу защиту…

На этот раз Олег Иванович взял со стола конверт с письмом, отпечатанным на принтере. С массой специфических терминов и выражений.

— …Он здесь пишет, что знает вас, как чисто конкретного человека, который держит слово, и вы еще ни разу его не подставили. И в доказательство прилагает еще фотографии, где вы являетесь участником банкета, посвященного его дню рождения, и здесь он требует, чтобы мы, в натуре и по-хорошему, выступили в защиту вашего честного имени и опубликовали его письмо…