Еще не совсем проснувшись, Саша улыбнулась, нащупала у себя на груди медальон, изображающий солнце. Она медленно приоткрыла глаза... и тут же вскочила – в доме она одна.

Саша выбежала наружу и облегченно выдохнула: Солнце сидел на берегу. Точь-в-точь, как в Сашином сне.

Саша бросилась к Солнцу, спотыкаясь в песке, и, подбежав, упала рядом с ним на колени:

– Я испугалась, что ты исчезнешь.

– Когда-нибудь – обязательно, – кивнул Солнце.

Саша села рядом с Солнцем, положила голову ему на плечо.

– Так странно... Я ведь даже не знаю, как тебя зовут, – подумала она вслух.

– Тебе нужно знать? – спросил Солнце.

Саша молчала.

– Ты права, – помедлив, сказал Солнце. – Ядолжен рассказать тебе все.

Саша благодарно посмотрела на Солнце. А он начал будничным голосом:

– Зовут меня...

Но тут вдруг Саша быстро прижала пальцы к его губам:

– Не надо... Я не хочу!

– Спасибо, – шепнул Солнце.

И они целовались, упав на берег, не обращая внимания на волны, набегающие на их тела.

На небе солнце насколько раз успело смениться луной, сочная голубизна – бархатной чернотой, а Саша и Солнце все не находили в себе сил вернуться. Туда, где так много лишних и лишнего.

Система жила своей жизнью. Обсуждать чужое счастье здесь было не принято. Счастье любит тишину. Поэтому все делали вид, что Солнце и Саша только что вышли по незначительной причине и сейчас вернутся.

Во дворе у бабы Оли из утащенных откуда-то старых сетей и тюфяков соорудили гамаки. Разморенные валялись-покачивались на них после моря. Кожа у всех уже потемнела, просолилась, волосы выгорели. В душе пел свежий ветерок.

Обычно, когда с гор чуть спускалась предвечерняя прохлада, Малой первым начинал скучать по какой-нибудь бурной деятельности. Так было и на этот раз:

– Слушайте, пиплы, у системы жрать нечего. Я, например, есть похачиваю. Пора на «аск».

– Можно феньки мои толкануть, – лениво отозвалась Герда.

– А что – клёво. Тебе в кайф, а системе польза.

И вот компания веселой гурьбой вышла на набережную. А дальше разделились. Кореец, посерьезнев, отправился по обычному маршруту – к почте. Герда устроилась у гипсовой статуи циклопического пионера с горном – постелила прямо на земле яркую косынку, разложила на ней феньки.

Малой и Скелет направились по запаху – к шашлычной.

А Хуан неожиданно обнаружил себя абсолютно счастливым, скачущим на детской карусельной лошадке в компании шумливых дошколят.

Девчушка с льняными косичками и глазами-вишенками, увидев Герду с феньками, задергала моложавую бабушку:

– Бабуля! Купи мне бусики!

Бабушка выпучила глаза:

– Куплю-куплю! Только тише! Мы же договаривались: не называть меня бабуля!

– Хорошо, бабуля!

Бабушка вздохнула, вынула из плетеной сумки кошелек:

– Сколько, девочка, твои поделки стоят?

– А сколько вам не жалко, – пожала плечами Герда.

Бабушка раскрыла кошелек, подумала и достала рубль.

Приговаривая, Герда завязала на руке девчушки феньку:

– Носи – не теряй, желанье загадай. Шнурочек не порвется – желание исполнится.

– Бабуля, а хочешь, я загадаю, чтобы мы уже встретили настоящего мужчину? – великодушно предложила девочка. – И тогда ты больше не будешь ругаться, что я тебя называю «бабуля»?

Бабушка смутилась и потащила девочку по набережной, что-то внушительно выговаривая. А девочка обернулась к Герде и улыбнулась.

В городском саду на сцене-»ракушке» добросовестный массовик-затейник обучал танцам немногочисленных пренебрегших пляжным отдыхом отдыхающих. Среди них были несколько чинных старушек с внуками, влюбленная парочка, командировочные, мающиеся с портфелем в ожидании поезда, и группа удалых подвыпивших дембелей.

Пара, вызвавшаяся быть подручными взопревшего в концертном блестящем пиджаке затейника – некрасивая девушка в очках и обгоревший до малинового цвета толстяк, – отчаянно смущалась, путалась в собственных ногах, хотя добросовестно пыталась выполнять все указания затейника. Аккомпаниатор, страдальчески морщась, в музыкальных паузах тайком отхлебывал теплое «Жигулевское» из бутылки.

– Молодой человек! – сорванным дискантом командовал затейник. – Одну руку вы кладете на плечо партнерши... да не эту руку... да, вот та-ак... а вторую руку... вторую руку кладем...

– ...на жопу! – выпалил развеселившийся дембель.

Затейник кротко вздохнул, повернулся к дембелю:

– Товарищ! Ведите себя в соответствии!

Дембеля ржут под неодобрительными взглядами старушек. А затейник продолжает:

– ...а вторую руку вы кладете...

Малиновый толстяк поспешно перебил: