— Это военный арбалет, видишь, дуга железная, дорогая. Арбалет вообще дорогое оружие, да здесь оно пока ни к чему было, вот я и бросил его, а фрау Альма упрятала его подальше. Бьет он хорошо, я видел, как болтом доспехи железные пробивают со ста шагов, а уж бездоспешных и дальше можно класть. Луки, оно, конечно, дальше стреляют, но у них другая беда — стрелы каждый сам для себя делает, а уж коли кончатся, то все пропало, прицельность пропадает. Но зато лучники быстрее тетиву спускают и пока из арбалета сделают два выстрела, то лучник успеет пятнадцать шмальнуть.

— Так каждый же вид оружия для своего боя подходит, и лук хорош и арбалет, коли в нужном месте да в нужное время ими пользуются. Ты же меч в руках держишь, но и от ножа не откажешься, верно? — оторваться от найденного арбалета было невозможно и я поглаживала его ладонью по ложу. — Нож можно метнуть да в ближнем бою он пригодится, а с мечом против меча пойдешь.

— Смотрю, ты прямо вцепилась в него, — засмеялся Фриц. — Может, ты раньше с ним умела управляться?

— Нет, я впервые его увидела, это точно. Смертельное оружие…

— Любое оружие смертельное, иначе оно и не нужно, — пожал плечами муж. — Ладно, сделаю тебе подарок, раз уж ты такая…

— Странная? — подсказала я.

— И странная тоже. Ты даже не спрашиваешь, что я тебе хочу подарить.

— А я буду ждать и пусть это будет неожиданно и радостно, потому что когда подарок известен заранее, то неинтересно.

— Вот как? Ну ладно, жди, — Фриц ушел, прихватив арбалет, а я занялась стиркой.

Закрутившись во дворе с надоевшим бельем, я запоздало вспомнила про фрау Альму. Что-то я давно к ней не заходила…может, ей надо чего? Лестница заскрипела под ногами и я просунулась в приоткрытую дверь. Фрау спала, раскрыв рот и это зрелище было настолько неприятным, что захотелось уйти отсюда куда угодно, да хоть в мастерскую к тому же Шмайделю. Постояв у притолоки, я все же собралась с духом. Фрау не виновата в своем состоянии, это просто больная женщина, которая находится в беспомощном состоянии и долг любого из нас — помочь ей достойно встретить свой конец. Осторожно дойдя до постели, я поправила ей одеяло и выглянула в окно, закрытое толстыми портьерами. Никогда не понимала местный люд — почему надо в прекрасную солнечную погоды прятаться в душных комнатах и запрещать проветривать помещения? Климат здесь был вполне приличный — никаких болот поблизости не наблюдалось, не было комаров и мошки. Не было холодных ночей летом, зима тоже была мягкой и недолгой, и не пробирала до костей жуткая леденящая влажность, к которой я привыкла дома. Ранняя весна быстро высушивала землю и чистое небо радовало взгляд гораздо чаще, чем дома. Может, все-таки открыть окно и проветрить?

Я еще раз подошла к постели. Фрау так и лежала с открытым ртом, только вот дыхания слышно не было. Безвольная сморщенная рука показалась ледяной и упала на кровать. Пока я ходила за щелоком, фрау Альма умерла. Мир праху ее.

Год и шесть с половиной месяцев назад.

Фриц позвал меня на задний двор, оторвав от увлекательнейшего мытья полов в доме, и торжественно показал тот самый арбалет, который я нашла, только вычищенный и смазанный. Железная дуга блестела, как зеркало, отполированная до блеска, круглый вороток крутился без всякого ржавого скрипа и даже внутри его не было рыжей ржавчины. Ручка у воротка тоже была смазана и самый ее конец, за который надо было браться, был гладким. Взявшись за нее, я ощутила эту гладкость, стертую до меня чьими-то жесткими ладонями и запоздалая мысль о тех, кого убивали из этого арбалета, промелькнула и пропала.

— Ну, как тебе мой подарок? — спросил Фриц, наблюдая за моей реакцией. — Тетиву сменили, ржавчину убрали, два пфеннинга отдал! — гордо сказал он.

Постоянное упоминание о затраченных на что-либо деньгах было само собой разумеющимся, так делали все, особенно, когда дарили какие-то подарки и поначалу меня это здорово царапало, но потом я научилась пропускать подобные замечания мимо ушей. Надо похвалить мужа, тогда он сделает вид, что это ему совершенно безразлично, а внутри будет надуваться от гордости и наверняка похвастается где-нибудь, как жена его любит.

— Ты молодец! — я поцеловала его в плохо побритую щетину. — Такие деньги потратил, чтобы восстановить его. А что, у нас уже бриться нечем в доме?

— Ах ты… — Фриц сделал вид, что рассердился, но я видела, как заблестели его глаза и по лицу пробежала довольная ухмылка. — Смотри, что я еще принес!

Он вынул из кожаного мешочка грубоватые железные палочки с острыми концами и показал их мне.

— Гляди, как это делается… — он вложил одну палочку в углубление на деревянном ложе, покрутил ручку ворота, прицелился, щелкнул ногтем и под низкий густой звук палочка сорвалась и вонзилась в деревянную стойку, подпирающую навес в углу. — Заметь, на какую глубину ушел болт в дерево, это тебе не композитный лук!

Болт, как он назвал эту палочку, действительно было не вытащить из балки, и Фриц сам раскачал ее не с первого раза.

— Это был выстрел вблизи, а латы он прошибет со ста шагов. Ну, хочешь попробовать?

Я осторожно взяла смертоносную игрушку, зацепила планкой тетиву и стал крутить ручку ворота, наблюдая за тем, как сгибается стальная дуга. Вложенный в паз болт вылетел с бешеной скоростью и впился в то же место, откуда Фриц вытащил его пятью минутами раньше.

— Смотри-ка, повезло тебе — не целилась, а попала в ту же точку, что и я, — удивленно подметил мужчина, похромав к балке.

Я вложила второй болт, прицелилась…и он впился в то же отверстие, уже порядком расшатанное от первоначального размера. Фриц обернулся и недоверчиво рассматривал третий болт, который ему предстояло вытащить.

— Марта, ты сколько времени прицеливалась?

— Пока не поймала на прицел ту точку. А что?

— Да ничего. Отойди-ка в дальний угол, вон туда, — он показал место, куда я должна была встать, а сам отошел к стене. — Бей!

Болт вошел не в само отверстие, а в паре сантиметров от него, что навело мужа на длительные размышления. Он промерил шагами расстояние от угла, откуда я стреляла последний раз до цели, подкинул на руке арбалет, взвешивая его, рассмотрел еще раз болты у себя в руках и начал что-то высчитывать на пальцах, присев на корточки. При этом он чертил болтом какую-то схему на земле, стирал ее и снова чертил, а я терпеливо ждала, пока он закончит свои труды. Поднявшись с земли, муж сунул болты в кожаный мешочек, взял арбалет и пошел в дом, ничего не говоря.