Тут Саша почувствовал, что кто-то еще находится с ним в избе. Он напряг глаза и увидел хлопочущую возле печи женщину. Длинным ухватом передвигала она тяжелый чугунный котелок. Над котелком вился пар. Саша слабо застонал.

Услышав стон, женщина быстро подошла и склонилась над юношей.

«Какое знакомое лицо, — подумал он. — Где-то я ее уже видел… Ах да, вспомнил… Она принесла икону… Почему она здесь? Как болит нога… Почему она болит?»

Между тем Лукерья, а это была она, продолжала вглядываться в лежащего. Затем она успокоенно улыбнулась ему:

— Ну вот, очнулся, слава богу! Ну и перепугались же все! Ты, милок, в рубашке, знать, родился… Господь тебе перинку подстелил.

И, повернувшись к иконам, перекрестилась.

— Что со мной? — тихо спросил Саша.

— Да ты не помнишь ничего? Ты в церкви с лестниц упал, — начала рассказывать Лукерья. — Ну и сломал ногу…

Заметив испуг в Сашиных глазах, быстро добавила:

— Да ты не бойся, ничего страшного, слава богу. Поберег тебя Господь… Ты не шевели ногой-то, она быстро заживет. Я ее тебе в лубочки затянула, скоро срастется. Ты полежи пока здесь, а я тебя выхожу не хуже докторов. Скоро бегать будешь…

С этими словами Лукерья отошла к печи. Взяв висевшую рядом на гвозде кружку и половник, она налила из котелка какой-то жидкости.

— На-ко вот, выпей — я отвар сварила, пока ты спал.

Взяв двумя руками горячую кружку с какой-то темной, пахнущей травой жидкостью, Саша осторожно сделал глоток и тут же поморщился:

— Горько…

Лукерья засмеялась:

— Пей, пей! Это ничего, что горько, зато полезно. Быстрей на ноги встанешь.

Через силу Саша выпил горький отвар и вмиг почувствовал, как его тело стало терять вес и сами собой стали закрываться глаза.

— Ну вот и ладно… — услышал он сквозь сон. — Ты спи, спи… Во сне к тебе силы придут…

Голос Лукерьи звучал все тише и тише, пока совсем не смолк. Саша заснул.

Когда он в следующий раз открыл глаза, в избе никого не было.

Саша чувствовал себя намного лучше. Нога почти не болела, только тихонько ныла. Ему даже захотелось встать с постели и попробовать пройтись. Он осторожно откинул одеяло и увидел, что его левая нога была крепко затянута в каких-то полукруглых деревянных пластинках.

Пока он удивленно рассматривал результаты своего падения, дверь открылась и в комнату вошел Постников. Увидев сидящего на постели Сашу, он весело улыбнулся:

— Ну, здравствуй, летчик! Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо, — ответил Саша.

— «Спасибо, хорошо»… — передразнил его Постников — Мы чуть с ума не сошли все. Ну и напугал же ты нас!

— Так все уже в порядке, — начал оправдываться Саша. — Нога почти не болит. Я тут поспал…

— Поспал? Да ты целые сутки «спал». Ты бредил, у тебя был жар. Мы уже хотели тебя на Большую землю отправлять, спасибо — Лукерья помогла, выходила…

При мысли о том, что Постников может отправить его домой, Сашу прошиб холодный пот. Тут же на глаза у него навернулись слезы.

— Как — на Большую землю? — быстро заговорил он прерывающимся голосом. — Зачем? Не надо, Федор Иванович! Пожалуйста, не надо! Я здоров, скоро встану! Хотите, прямо сейчас могу?

Сбросив на пол одеяло, Саша попытался встать с кровати самостоятельно и, невзирая на боль, показать, что он может ходить. Но Постников быстро остановил его.

— Нет уж, не торопись на этот раз! Лежи и не двигайся! — строго сказал Федор Иванович. — А то, я гляжу, уже и встать готов, уже одеяло сбросил.

— Но я… — начал было Саша.

— И не думай даже! А то в самом деле отправлю, — и, помолчав, Постников добавил: — Ну, ладно, я тебе костыли приспособлю, ты погоди… Я зайду завтра.

И верно, на следующий день Федор Иванович снова пришел навестить Сашу, а заодно принес папку с бумагой и карандаши, чем очень его порадовал. Стараясь как-то развлечь Сашу, Постников рассказал о новостях прошедшего дня. Саша жадно слушал рассказ Федора Ивановича о том, что Иван Акимович привез новую партию штукатурки, что реставраторам удалось полностью закончить две иконы, что во второй половине дня собирался уже пойти дождь, грозя сорвать внешние работы, но так и не пошел.

Саше и в самом деле повезло. Высота действительно была небольшая, к тому же, падая, он затормозил о деревянные перекладины, которые снизили скорость падения и, как могли, смягчили удар.

Находясь в доме Лукерьи, Саше удалось подружиться с этой странной и такой непонятной ему женщиной. Вставала она очень рано, когда еще было темно. Стоя в углу перед образами, долго читала молитвы. После простого завтрака, состоящего в основном из хлеба и каши, брала большую плетеную корзину и уходила в лес собирать травы, которые она потом связывала пучками и сушила возле печки.