Миссис Блум сжала кулаки. Приглашение полетело на бетон.

— Гоните его прочь с вашей вечеринки! — воскликнула она. — Гоните прочь из вашей жизни. Он подонок. Можете мне поверить.

Миссис Блум криво и страшно улыбнулась.

— Мне долго казалось, что его просто не понимают. Жена-лесбиянка, невоспитанные дети... Чушь! Дело было не в них, а в нем.

Миссис Блум опустила голову и что-то пробормотала. Я прочла по губам: «Сукин сын».

— Не могли бы вы...

— Уезжайте, — посоветовала эта тощая женщина в слишком большом розовом халате. Затем она отвернулась и вошла в дом.

Я подняла приглашение. Щелкнул замок.

— Подберите апельсины! — крикнула я закрытой двери. — Они все сгнили!

Нет ответа. Я медленно досчитала до двадцати, после наклонилась и сунула приглашение в прорезь для почты. Звякнула латунная заслонка. Кажется, я услышала, как конверт опустился на пол.

— Доктор Шапиро?

У дамы за стойкой Хирургического центра Беверли-Хиллз были блестящие черные волосы, завязанные в узел, и кожа цвета сливок. Когда я назвала имя дедушки, в ее миндалевидных глазах появилось сомнение.

— В эти выходные он не принимает.

Замечательно. Дома его нет, он вообще не проживает по известному мне адресу. На работе тоже. Плохо дело.

— Можно попросить вас об услуге? Меня зовут Джой Шапиро. Я его внучка. Он не в курсе, но я прилетела из Филадельфии, чтобы повидать его.

Дама взглянула на меня из-под тяжелых век.

— У вас есть его номер телефона?

— Только старый, — ответила я.

Дама еще минуту смотрела на меня, не моргая.

— Подождите, — наконец произнесла она. — Попробую с ним связаться.

Она исчезла за дверью, едва заметной под словом «Центр». Минуту я переминалась с ноги на ногу перед пустой стойкой, затем направилась в приемную. Там стояли пухлые диваны, обтянутые золотой тканью, и круглые пуфики с бахромой, заваленные глянцевыми журналами. На стенах висели гигантские фотографии врачей центра. Я отыскала снимок дедушки. Тот же Санта-Клаус, что и на сайте. Я стояла под портретом, пока не вернулась красотка дежурная.

— Он сейчас придет.

Волосы деда оказались совершенно седыми. Он был низкого роста, с бочкообразной грудью и толстыми ногами в голубых джинсах, над которыми висел живот. Дед открыл дверь электронным ключом и вошел в комнату. На фоне бледно-розового ковра и кремовых стен он выглядел на редкость неуместно. На нем были клетчатая рубашка и толстый кожаный ремень с серебряной пряжкой в форме подковы. Морщины, кирпичные щеки, покрасневшие водянистые карие глаза за стеклами очков.

Он что-то сказал дежурной и подошел ко мне.

— Джой?

Я узнала его низкий грудной голос. У меня перехватило дыхание. Это же мой голос!

— Привет.

Я робко кивнула, не зная, как его называть и что делать. Обнять? Или пожать руку? Он разрешил проблему, улыбнувшись еще шире. Прекрасные зубы, блестящие, ровные и белые.

— Ты получил мое электронное письмо? — поинтересовалась я.

— Получил, но визита не ожидал. Какой приятный сюрприз!

Тот же тон, что на кассете: теплый и дружелюбный.

— Добро пожаловать в Калифорнию.

Дед умолк. Мы смотрели друг на друга. Я вспомнила, как Френчель осторожно подходит к незнакомым собакам и деликатно принюхивается, пытаясь выяснить, друг перед ней или враг.

— Внизу есть кафе. Угостить тебя чем-нибудь?

— Да, спасибо.

Мне стало легче. Я не загадывала так далеко и теперь не понимала, что делать. А так вокруг будут люди. И Кевин.

— Мать с тобой? — небрежно спросил дед, когда мы вышли в коридор.

— Сейчас — нет. — Я отрицательно покачала головой.

Полуправда — именно то, что нужно нам обоим. Он придержал передо мной дверь кофейни. Для меня мы заказали нечто замороженное и перемешанное, со взбитыми сливками и шоколадным сиропом, для него — эспрессо. Мы отнесли кофе на столик у окна. Я помахала Кевину, который припарковал машину прямо напротив. Дедушка положил в чашку сахар.

— Итак, — начал он, — что тебя привело в наш прекрасный город?

— Просто захотелось погулять. И заодно напомнить о своей бат-мицве. Официально. Я оставила приглашение у твоей... бывшей жены, полагаю?

— Кристины, — коротко ответил дед.

Я думала, он еще что-нибудь добавит. Например, извинится за ее поведение и объяснит, что она больна или сошла с ума. Но он промолчал.

— Я впервые летела на самолете одна, — сообщила я.

Дед поднял брови.

— Неужели?

— Ну, я уже летала раньше. Но с родителями. Иногда мы летаем во Флориду, а еще я была в Калифорнии с мамой и тетей Элль...

Между его глаз прорезалась морщинка.

— Тетей...

— Люси. Она сменила имя.