Шрифт:
– Гал, скажи мне, только честно, у тебя с ним, правда, ничего не было?
– Чего? С кем?
– пролепетала она растерянно.
– С моим отцом.
Уже по тому как она посмотрела на него, эльф понял ответ.
– Ил, ты совсем дурак? Тебе домой нужно, рану обработать, а ты мне тут очередной допрос устраиваешь. Не было ничего, понял!
– Она вдруг взглянула в сторону мертвого пса и испуганно замигала: - А это собака, да? А если она бешеная была...
– Ну и что?
– Ну... Ты тоже можешь... взбеситься...
– Куда уж больше, - вздохнул он, отпуская ее руку.
– А гидрофобии у эльфов не бывает, у эльмарских, по крайней мере, так что не волнуйся...
__________
– Она одичала, наверное, за зиму, - объяснял Иоллар по дороге домой.
– Изголодалась. Вот и стала на прохожих кидаться. А собака хорошая была. Породы не знаю, но натасканная, сразу видно. Кидалась как, заметила? В горло целила...
Странный он. Как будто восхищается той зверюгой, которая чуть было его не загрызла. Да и вообще странный.
– Раздевайся. Я пойду, бинты достану и посмотрю, что у нас есть для дезинфекции.
– Хорошо.
И послушный такой стал, а в лесу, казалось, зарубить готов был, как ту собаку. Точно чокнутый, совершенно, а еще и... Мамочки... М-да... С головой у него, конечно, проблемы, но вот все остальное... Тьфу! Эльф как эльф. Только без рубашки.
– Водой надо сначала промыть, а потом спиртом залить и перевязать.
– Хорошо.
Угу. Хорошо ему. А через минуту перемкнет, и знать не буду, чего еще от него ждать.
– Гал, ты прости, пожалуйста. Я... дурак наверно, только вот это, - его снова перекосило от ярости, - ненавижу! Всю свою жизнь - ненавижу! Он ведь всегда таким был, даже когда мать была еще жива! Скотина! Все что угодно могу простить, только не это!
Медленно, но до меня все же дошло, что он говорит о своем отце. И о матери.
– Ты не представляешь, каково ей было, видеть все это чуть ли не каждый день! Всех этих женщин! Я и их тоже ненавидел, за то, что они сами к нему приходили, за то, что она плакала из-за них вечерами! И если бы ты... Я бы и тебя, наверно, возненавидел, понимаешь? Я бы не смог больше жить в этом доме!
– Наверное, стоило все-таки сказать, что все у меня с ним было, чтоб наконец-то избавиться от тебя, - с трудом улыбнулась я.
– Ты же абсолютно чокнутый!
– Я знаю, - так же невесело усмехнулся он.
– Наверное, сказывается дурная наследственность. По отцовской линии.
– Да уж, - вздохнула я.
– Руку давай.
– Гал, - эльф снова посмотрел мне в глаза, - он обидел тебя тогда?
– Да нет, - пожала плечами я.
– У него было мало времени - я не стала дожидаться кульминации и просто сбежала.
– Сбежала? Ммм...
– Печет?
– подуть что ли?
– Ну да. Назад сбежала, к Вратам. Я тогда, вроде как на экскурсию пришла, как Открывающая, мы в легальные Миры часто ходим. Ну твой отец меня и пригласил, дворец посмотреть, картины. А потом как бы между делом просветил в вопросах действующего законодательства. В общем, я быстренько сообразила, чем мне это грозит, и смылась. А по дороге...
– в этом месте я немного запнулась.
– Там у вас в холле ваза стояла, так вот, я ее разбила. Нечаянно. А потом в архивах наткнулась на ее описание - какая она древняя и бесценная, чуть ли не фамильная реликвия. Помню, тогда еще переживала, что он за эту вазу счет Рошану выпишет... Кровь не идет уже вроде. Но перевязать все равно надо.
– Ну, раз надо. А какая ваза? Большая такая, в форме лилии?
– Ага. Не туго?
– Нет. И зря переживала, - весело сверкнули зеленые глаза.
– Она поддельная. Настоящая и правда была очень дорогая. Только я ее еще в детстве разбил!
Надо же, я рассмеялась.
– Ты очень странный тип, Иоллар Ваол. Временами просто не знаю как с тобой себя вести.
– Да как хочешь. Только, если не трудно, не называй меня Ваол. Я это имя, сама понимаешь, не очень люблю.
– А как же тогда? Т'арэ?
– Ну, хоть бы и Т'арэ. От деда у меня хотя бы клинки есть. А от отца, надеюсь, ничего. Хотя знаешь, обычно меня зовут просто Лар... То есть Ил.
– Ил, Лар. А "Иоллар" тебе тоже не очень нравится?
– Да нет, нормальное имя. Даже наверно хорошее.
– Оно же орочье?
– вспомнила я рассказ шефа.
– А означает что-нибудь?
– Все имена что-то означают, - изрек он глубокомысленно.
– А твое?
– сама не знаю, чего я к нему прицепилась.