– На чем?
– не поняла я.

– На кассаэл, - невесть с чего разулыбался он.
– Древнем языке кардов и драконов. На том самом языке, на котором сейчас говорю я.

Я с недоверием уставилась на него. А ведь и правда, последние слова были произнесены явно не на каэрро, на котором мы условились общаться по прибытии в империю, и уж точно не на русском, на котором я заговорила спросонья. На всякий случай я покосилась на свои руки - перстенек-автопереводчик Лайс отобрал у меня еще на корабле, чтоб я не отлынивала от уроков. И тем не менее...

– Ты - дочь Кира!
– произнес он это так, будто до сегодняшнего дня еще сомневался в этом.
– Мы, карды, учим этот язык, подобно тому, как учатся говорить представители всех рас. Драконы с ним рождаются. Ты - дракон!

Ура.

– Ты и прочие языки усваиваешь с поразительной легкостью, - продолжал кард.
– Я в жизни не сталкивался с подобной скоростью обучения.

Угу. Как в том анекдоте про летающих крокодилов: вас бы так... учили. Сам-то, между прочим, сколько языков знает?

– Смотря, в каком Мире.

Я сделала вид, что не заметила того, что разгоряченный очередным открытием маг снова влез ко мне в мозги, но "закрылась".

– На Таре, - продолжал, так ничего и не понявший мужчина, - кроме двух основных, знаю еще гномий, три орочьих диалекта и наречье тэвков. Но я-то - лингвист.

– Стоп, - я выставила обе руки ладонями вперед. Одеяло естественно упало на колени, но я не дернулась: каэтарская мода - ночнушка под горло.
– Ты же этот, как его, - инженер конструктор орбитальных станций?

– Вообще-то, конструктор оптического оборудования для орбитальных станций, - исправил меня кард.

– Один хрен! Лингвист-то тут каким боком?

– Ну, понимаешь, я же кард.

– Не понимаю, - призналась я.
– Ты говоришь это "я - кард", словно это объясняет все на свете.

– В данном случае - объясняет, - буркнул Эн-Ферро, как мне показалось, немного раздраженно.
– Понимаешь ли, Галчонок, мы, карды, просто сдвинутые на почве науки. Технические разработки, космические программы, фармакология. Ну и наш конек - генетика. Вся эта возня с диплоидным набором хромосом, цепочками ДНК и наследственными данными, Разделение мало чему нас научило. Эксперименты по вмешательству в геном проводятся до сих пор, и единственно предпринятая предосторожность - все изменения затрагивают один конкретный индивидуум и не передаются потомству. Наши ученые научились править наследственность в период внутриутробного развития, чтобы "улучшить" данные подрастающего поколения.

– Зачем?
– ужаснулась я.

– Да за тем, чтоб сэкономить на процессе образования, получая с пеленок готового специалиста. Знаешь, как мы готовимся к рождению детей? О, карды самые заботливые в Сопредельи родители! Только решившись завести ребенка, они приходят в центр генной медицины, где по каталогу выбирают будущему наследнику подходящие наклонности. Это называется ген-координатор.

– Твои родители хотели, чтоб ты стал переводчиком?

– Политиком, - скривился Лайс.
– Мой отец возглавлял Совет Народа на Свайле, хотел воспитать себе достойного приемника. Языки, мнемоника. Я должен был стать послом, наверное.

– Что ж не стал?

– Ну, - расплылся в улыбке маг.
– Мне забыли настроить дипломатические качества и безоговорочное послушание.

– А что, и последнее возможно?

– Возможно. Но запрещено к применению, так как является по нашим законам одной из форм насилия над свободой личности. И вообще, - уже более спокойно продолжил наемник-маг-инженер-языковед.
– Последние лет сто в моем народе появилась новая модная тенденция - "естественное развитие". Представь, сидят в скверике две мамаши и ведут примерно такой диалог: "Ваш мальчик прекрасно рисует. У него ген-координатор?" - "Что вы, мы посещаем Центр Естественного развития!" и так далее.

– Но все равно, большинство из вас, как бы точнее высказаться, "координированные"?

– Да ты что! Нет, конечно. Вмешательство в развитие эмбриона - сложная и дорогостоящая операция. Может процентов тридцать из моего поколения, и пятнадцать-двадцать из родившихся в последние двести лет.

– А, уже лучше.

Хотя не знаю, чем лучше. Наверное, все-таки неплохо знать, что твой ребенок будет наверняка обладать теми или иными способностями, чем двадцать лет ждать, а что же вырастет. Вот только одно:

– Это больно?

На что Лайс серьезно ответил:

– Не помню.

Хотя и память у него, судя из сказанного, абсолютная.

Разговор продолжили уже за завтраком, который заказали в номер. Хотя на полноценный завтрак наша скромная трапеза не тянула. После моего вчерашнего обжорства и Лайсова пьянства ("Да мы по чуть-чуть!") мы удовлетворились яблочным соком с пресными хлебцами. Пока я неспешно цедила напиток из бокала, кард планомерно опустошал кувшин.