Я закрываю глаза и спрашиваю: а ты знаешь, чем все это закончится?

— Тебе долгосрочный прогноз или краткосрочный? — уточняет она.

И тот, и другой.

— Если долгосрочный, — говорит она, — то мы все умрем. И будем тихо разлагаться в земле. Собственно, тут ничего удивительного. Если краткосрочный: мы будем жить долго и счастливо.

Правда?

— Правда, — говорит она. — Так что не беспокойся.

Я смотрю на себя в зеркало в форме сердечка и вижу, как я старею.

За окном пролетает знак: водитель, будь осторожен!

За окном пролетает знак: скорость контролируется радаром.

За окном пролетает знак: включите фары для безопасности.

Фертилити говорит:

— Неужели так трудно просто расслабиться, и пусть все идет как идет?

Я говорю: что идет как идет? Боль, несчастья, страдания? И я должен расслабиться? И пусть оно все продолжается?

— И еще Радость, — говорит она, — и Безмятежность, и Счастье, и Умиротворение. — Она перечисляет названия всех крыльев Мемориального мавзолея Колумбии. — Ты не обязан за все отвечать, — говорит она. — Ты не можешь за все отвечать.

Но лучше все-таки быть готовым к несчастьям.

За окном пролетает знак: пристегните ремни безопасности.

— Если ты постоянно тревожишься, ждешь несчастий, то в итоге ты их дождешься, — говорит Фертилити.

За окном пролетает знак: осторожно, камнепад.

За окном пролетает знак: опасный поворот.

За окном пролетает знак: скользкая дорога в дождливую погоду.

Там, за окном, Небраска все ближе и ближе с каждой минутой.

Весь мир — это несчастье, которое только и ждет, чтобы грянуть.

— Я хочу, чтобы ты знал: я не всегда буду рядом, — говорит Фертилити. — Но если нужно, я тебя найду. Всегда.

За окном пролетает знак: Оклахома 25 миль.

— Что бы ни случилось, — говорит Фертилити, — что бы ни сделал ты, что бы ни сделал твой брат, это все будет правильно.

Она говорит:

— Доверься мне.

Я говорю: а нельзя как-нибудь раздобыть мне гигиеническую помаду? А то у меня губы потрескались.

За окном пролетает знак: водитель, уступи дорогу быстро идущему транспорту.

— Хорошо, — говорит она. — Я простила твои грехи. Если это поможет тебе расслабиться, я достану тебе гигиеническую помаду.

Разумеется, мы потеряли Фертилити на стоянке грузовиков на подъезде к Денверу, штат Колорадо. Даже я знал, что так будет. Пока водитель ходил в сортир, она выбежала в магазин на стоянке, чтобы купить мне гигиеническую помаду. Мы с Адамом оба спали, и нас разбудил ее крик.

Разумеется, она все это спланировала заранее.

Натыкаясь на мебель, в темноте, в тусклом свете луны за окнами, я рванулся к двойной передней двери, которую Адам уже распахнул.

Мы отъезжаем от стоянки, набирая скорость, а Фертилити бежит за нами следом. Бежит, вытянув перед собой руку с тюбиком гигиенической помады, зажатым в кулаке. Ее рыжие волосы развеваются на ветру. Подошвы шлепают по асфальту.

Адам протягивает ей руку, держась другой рукой за дверную коробку.

Дом трясется на ходу, и маленький столик с мраморной столешницей скользит мимо Адама и вываливается наружу сквозь раскрытую дверь. Фертилити едва успевает увернуться.

Адам говорит:

— Хватай меня за руку. Ты сумеешь.

Стул из столового гарнитура вываливается наружу сквозь раскрытую дверь, едва не задев Фертилити, и она говорит:

— Нет.

Ее голос почти не слышен за ревом двигателя. Она говорит:

— Возьми помаду.

Адам говорит:

— Нет. Если я не сумею тебя затащить сюда, мы оба спрыгнем. Нам надо держаться всем вместе.

— Нет, — говорит Фертилити. — Возьми помаду, она ему нужна.

Адам говорит:

— Ты нужна ему больше.

Сквозь раскрытые окна в дом врываются потоки воздуха, проносятся под перекрытием с открытыми балками и выдуваются в переднюю дверь. Вышитые диванные подушки скатываются с софы и вываливаются наружу сквозь раскрытую дверь. Одна из этих подушек бьет Фертилити прямо в лицо, едва не сбивая с ног. Картины в рамках — в основном это изящные, выполненные с вкусом репродукции гравюр с изображением растений и скаковых лошадей — срываются со стен и вываливаются наружу, стекла бьются об асфальт, деревянные рамки разлетаются в щепки.