Я говорю по радио: теперь моя жизнь полна радости и любви.

Я говорю по радио: я с нетерпением жду своей свадьбы. Я собираюсь жениться на девушке, которую выбрали для меня в рамках кампании «Бытие».

Я говорю по радио: с помощью моих верных последователей я брошу вызов одержимости сексом, что захватила весь мир.

Дорога к бетонной колонне от края долины похожа на борозду в толще слежавшейся порнографии. Мы едем вперед, и с обеих сторон — тлеющие дилдо, журналы, латексные влагалища и французские перышки плотным дымящимся слоем, и дым плывет над дорогой удушающим маревом грязно-белого цвета.

Колонна все ближе и ближе. Она то скрывается за клубами дыма, то вновь появляется, нависая над нами серой громадой.

Я говорю по радио: вся моя жизнь продается в ближайшем книжном.

Я говорю по радио: с Божьей помощью я сделаю так, что мир вообще не захочет секса.

Адам выключает радио.

Адам говорит:

— Я ушел из долины в ту ночь, когда узнал, что старейшины делают с вами — с тендерами и бидди.

Дым опускается на дорогу. Проникает в машину и в легкие. От него саднит горло и слезятся глаза.

Я говорю, и слезы текут у меня по щекам: ничего они с нами не делали.

Адам кашляет:

— Почему ты не хочешь признать очевидное?

Колонна вновь проступает сквозь клубы дыма. Уже ближе.

Потому что мне нечего признавать.

И снова все затянуло дымом.

И тогда Адам произносит это. Адам говорит:

— Они заставляли вас смотреть.

Я вообще ничего не вижу, но все равно еду вперед.

— В тот вечер, когда рожала моя жена, рожала нашего первенца, — говорит Адам, и по щекам у него текут слезы от едкого дыма, оставляя на коже темные дорожки грязи, — старейшины собрали всех тендеров и всех бидди и заставили их на это смотреть. Моя жена истошно кричала — в точности как ей велели. Она кричала, а старейшины объясняли детям, что расплата за секс — это смерть. Она кричала, а они делали все, чтобы дети восприняли деторождение как сплошную невыносимую боль. Она кричала, и ребенок умер. Наш ребенок. Она кричала, кричала — а потом умерла.

Две первые жертвы Похода в Небеса.

В ту ночь Адам ушел из общины и позвонил в полицию.

— Когда кто-то из женщин в общине рожал, вас всех заставляли на это смотреть, — говорит Адам.

Мы едем не быстро, всего двадцать, ну, может, тридцать миль в час, но где-то там впереди, скрытый дымом, стоит громадный бетонный столб церковного мемориала.

Я не могу ничего сказать, в таком дыму я и дышу-то с трудом.

— Так что понятно, почему вам потом не хотелось секса. Потому что всякий раз, когда ваши мамы рожали очередного ребенка, вас заставляли на это смотреть, — говорит Адам. — Потому что для вас секс — это боль, грех и мама, которая мучается и кричит.

И он наконец произносит это.

Дым густой пеленой застилает глаза, так что я даже не вижу Адама.

Он говорит:

— Для тебя секс — это пытка. То есть ты так его воспринимаешь.

Вот так просто берет и высказывает.

«Аромат истины».

И в это мгновение дым рассеивается.

И мы на полном ходу врезаемся в бетонную стену.

Вначале нет ничего, кроме пыли. Мелкая белая пыль. Взвесь белой пыли, смешанной с дымом.

Клубы пыли и дыма.

Единственный звук — что-то капает из мотора. Масло, антифриз, бензин.

Пока Адам не начинает кричать.

Пыль — от воздушных защитных подушек, мгновенно надувшихся от удара. Сейчас они уже сдулись и лежат на приборной доске, пыль потихонечку оседает, а Адам кричит и закрывает руками лицо. Сквозь его пальцы сочится кровь, она кажется черной на фоне присыпанных белым рук. Все в машине присыпано белым. Одной рукой он закрывает лицо, а другой открывает дверцу и вываливается наружу, на дымящийся пустырь.

Я почти не различаю его в дыму, как он идет, спотыкаясь, по голым телам, по пластам из людей, навеки захваченных в прелюбодеянии, и я кричу ему вслед.

Я выкрикиваю его имя.

Я уже даже не вижу, где он.

Я выкрикиваю его имя.

Куда бы я ни шагнул, журналы мне предлагают горячих девочек моей мечты.

Рьяных любовников с непреходящей эрекцией и большим членом.

Губы, сиськи и громадные клиторы.

Рыдания доносятся отовсюду.

Я кричу: Адам Бренсон.

Но вижу только большую анальную авантюру для настоящих мужчин.

Девочек, которые любят девочек.

Бисексуальную секс-вечеринку.

У меня за спиной взрывается разбитая машина.

Серый бетонный столб нависает над нами, одна его сторона вся охвачена пламенем, и в свете этого чудовищного костра я вижу Адама, он стоит на коленях всего в нескольких ярдах от меня, закрывая руками лицо, раскачиваясь взад-вперед и рыдая в голос.

Кровь течет по его руками, по лицу, по рубахе, припудренной белой пылью, и когда я подхожу и пытаюсь отнять его руки от его лица, он кричит: