И я говорю: да, наверное.

Она говорит:

— У тебя есть резинки?

А я думал, она бесплодна.

— Ну да, я стерильна, — говорит она, — но я столько раз занималась опасным сексом со всякими мужиками. Вдруг я чего-нибудь подцепила, какую-нибудь кошмарную болезнь. Смертельную.

Я говорю, что, если бы я собирался жить долго, меня бы это волновало. А так — мне все равно.

Фертилити говорит:

— У меня точно такое же отношение к задолженности на кредитке.

И мы занимаемся сексом.

Если можно это так назвать.

После того, как я ждал всю жизнь, я успеваю засунуть в нее только полдюйма и сразу кончаю.

— Ну, — говорит Фертилити, отстраняясь, — надеюсь, это действительно придало тебе сил.

Она не дает мне второго шанса заняться любовью.

Если можно это так назвать.

Она засыпает, а я еще долго лежу без сна, и смотрю на нее, и думаю про ее сны — что ей сейчас снится, какое новое убийство, или самоубийство, или кошмарный несчастный случай. И не со мной ли он произойдет.

На следующее утро Фертилити шепчется с кем-то по телефону. Я просыпаюсь — она уже встала и полностью одета. Она говорит в трубку:

— У вас есть рейс до Сиднея, вылетающий в восемь утра?

Она говорит:

— Нет, только туда. У окна, если можно. Вы принимаете кредитные карточки?

Она вешает трубку и надевает туфли. Она только сейчас замечает, что я проснулся и смотрю на нее. Она кладет в сумку свой ежедневник, но тут же вытаскивает его и кладет обратно на комод.

Я говорю: ты куда собралась?

— В Сидней.

А зачем?

— Просто так.

Я говорю: нет, скажи.

Она уже взяла сумку и направляется к двери.

— Потому что я все-таки получила свой долгожданный сюрприз, — говорит она. — Я так хотела сюрприза, и вот вам, пожалуйста, — получите. Только я не хочу вот таких сюрпризов.

Что такое?

— Я забеременела.

Откуда ты знаешь?

— Я знаю все, — кричит она на меня. — То есть я знала все. Этого я не знала. Я не знала, что у меня будет ребенок. А я не хочу, чтобы он жил в этом жалком, кошмарном и скучном мире. Я не хочу, чтобы он унаследовал от меня мой дар видеть будущее и жить в сплошной неизбывной тоске, когда тебя ничем уже не удивишь. Я не хочу никакого ребенка и никогда не хотела, но вот он — есть. Этого я не предвидела.

И что теперь?

— Я лечу в Сидней, в Австралию.

Но зачем? Почему?

— Моя мама покончила самоубийством. Мой брат покончил самоубийством. Так что сам догадайся.

Но почему в Австралию?

Она уже вышла за дверь и тащит сумку по коридору к лестнице. Я бы бросился следом за ней, но я голый.

— Воспринимай это, — кричит она из коридора, — как очень-очень радикальный аборт.

Из хозяйской спальни выходит мужчина в синем костюме, который я гладил тысячу раз. Голос, который я тысячу раз слышал по телефону, по громкой связи, обращается ко мне с вопросом:

— Вы доктор Эмброуз?

Пока я лихорадочно одеваюсь, Фертилити уже выходит из дома. Я смотрю в окно спальни, как она пересекает лужайку и направляется к стоянке такси.

В коридор выходит женщина в синей блузке, которую я стирал на руках тысячу раз, и встает рядом с мужчиной в синем костюме. Они замирают в дверях хозяйской спальни, и женщина, на которую я работал, кричит:

— Это он! Помнишь? Он раньше работал у нас! Это тот самый Антихрист!

Я запихиваю под мышку ежедневник Фертилити и бегу к лестнице. Я выбегаю из дома, несусь вдоль по улице, до автобусной остановки, там я быстро пролистываю ежедневник, нахожу сегодняшнее число — и вот он, ответ.

Сегодня, в 01:25 пополудни, самолет, следующий прямым рейсом № 2039 до Сиднея, будет угнан каким-то маньяком и разобьется где-то в малонаселенном районе Австралии.

Леди и джентльмены, будучи последним оставшимся на борту самолета рейса № 2039, пролетающего над бескрайними равнинами Австралии, я просто обязан вам сообщить, что у нас только что выгорел последний двигатель.

Пожалуйста, пристегните ремни. Мы приступаем к заключительной фазе спуска в небытие.

Аэропорт так и кишит агентами ФБР. Они ищут Тендера Бренсона, массового убийцу. Тендера Бренсона, лжепророка. Тендера Бренсона, который испортил весь Суперкубок. Тендера Бренсона, который сбежал от алтаря, бросив невесту.

Тендера Бренсона, Антихриста.

Я догоняю Фертилити у стойки продажи билетов.

Она говорит:

— Пожалуйста, мне один. Я заказывала по телефону.

За эти недели, с тех пор, как она меня красила в черный, волосы у меня отросли, так что видны светлые корни. Я опять растолстел — от жирной пищи из придорожных закусочных. Дело за малым: чтобы какой-нибудь проницательный вооруженный охранник присмотрелся ко мне как следует и взял меня на мушку.