— Что ж, тогда понятно. Забавненькая выйдет сносочка к твоей эпитафии. — Обернувшись ко мне, Чарли произнес: — Слышь, Эли, он нас обоих положить намерен.

— Я был счастлив работать с тобой, Чарли, — произнес я.

— Разве настало время прощаться? Взгляни на этого мужика, присмотрись: он не готов, у него морда от пота блестит. И голосочек в сердце шепчет: ты совершил ошибку.

— Черт подери, считай уже, — не вытерпел траппер.

— О, вот это мы и высечем на твоем надгробии, — заметил Чарли и хрустнул пальцами. — Считай, братец. Медленно и с чувством.

— Значит, оба готовы? — спросил я.

— Готов, — ответил траппер.

— Готов, — сказал Чарли.

— Раз…

И тут же мы с Чарли выхватили револьверы. Бах, бах, бах, бах! — четыре пули выпущены одновременно, и все в цель.

С пробитыми башками трапперы свалились на пол и больше не встали. Гладко прошло, как по маслу. Такого чистого убийства на нашем счету не припомню. Не успели тела трапперов коснуться земли, как мы с Чарли расхохотались. Я смеялся от облегчения, а Чарли от радости, удовольствия. Одной удачи в жизни мало. Надо уметь сохранять холодный рассудок, чего обычный человек не умеет. Траппер — обладатель иссиня-черной бородени — еще хватал ртом воздух. Я подошел ближе и посмотрел на него сверху вниз. Мужик непонимающе стрелял по сторонам глазами.

— Что за шум? — спросил он.

— Это пуля вошла в тебя.

— В меня? Как в меня?

— В голову, вот как.

— Я… я не заметил. Не почувствовал. Не слышу почти ничего. А где остальные?

— Тут, рядом лежат. Им тоже головы пробило.

— Правда? Они сказали что-нибудь? Не слышу…

— Нет. Они уже умерли.

— Но я пока жив?

— Пока да.

— Тщ, — произнес он и смежил веки. Утих. Я развернулся и хотел пойти прочь, но тут он вздрогнул и распахнул глаза. — Это Джим придумал. Он хотел вас убить, я нет.

— Верю.

— Он же большой, вот и хочет больших подвигов.

— Теперь он просто мертвый.

— Всю ночь о вас трещал. Говорил, что про нас еще книжек насочиняют. Вы посмеялись над нами, нашим видом. Джим разобиделся…

— Теперь-то что за разница? Закрой глаза.

— Эй, — позвал траппер. — Эгей!

Он смотрел прямо на меня, но вряд ли видел.

— Все хорошо, — сказал я. — Закрой глаза.

— Я не хотел, — заныл траппер. — Это Джим, он думал одолеть вас. Чтоб было, чем хвастать.

— Закрой глаза и отдохни.

— Тщ. Тщ, тщ… — произнес траппер и испустил дух.

Я покинул его и отправился седлать Жбана. Притвориться, будто считаешь до трех, и выстрелить на «раз» — старый и проверенный трюк. Мы с Чарли не стыдимся его, но и не горды им. Он хорош, когда зажимают в угол, и не раз спасал нам жизнь.

Мы оседлали коней и уже собирались ехать, как вдруг на чердаке зашуршало. Это конюх. Он спрятался, желая подсмотреть бой, и заодно увидел наш трюк со счетом. Не повезло мальчишке. Мы с Чарли забрались наверх по лестнице. Конюх нашел себе отличное укрытие — за одной из высоких стопок из сенных тюков. Мы поискали некоторое время, потом решили позвать:

— Выходи парень, — произнес я. — Мы закончили и тебе вреда не причиним.

Ответа не последовало, зато в дальнем конце чердака зашебуршало, и я пальнул на звук. Тюк сена задержал свинец. Опять зашебуршало.

— Парень, — позвал Чарли. — Мы убьем тебя. Нет смысла прятаться, не убежишь. Давай, не глупи.

— Ы-хны-хны, — завыл конюх.

— Ты тратишь наше время, а это роскошь непозволительная.

— Ы-хны-хны…

Избавившись от ненужного свидетеля, мы навестили Мейфилда в его же гостинице. Когда мы постучались и вошли, хозяин аж утратил дар речи. Какое-то время он смотрел на нас неподвижно, пока мы не пригласили его переместиться на диванчик. Туда он и сел, ожидая своей участи. Я заметил Чарли:

— А он сегодня другой, не то что вчера.

— Это настоящий Мейфилд. Я еще прошлым вечером его раскусил. — Обращаясь к Мейфилду, братец сказал: — Как видишь, мы избавились от твоих прихвостней и, так уж вышло, от конюха тоже. Спешу заверить: все пять смертей на твоей совести. Мы принесли тебе рыжую шкуру, от всей души и с чистым помыслом, и поэтому в ее пропаже винить нас нельзя. Смерть трапперов и мальчишки-конюха — твой грех, не наш. Заметь: я не жду, что ты согласишься. Я просто говорю как есть. Тебе понятно?

Мейфилд не ответил. Он лишь пялился в точку на стене позади меня. На что смотрел? Да ни на что, просто упер взгляд в стенку. Когда же я вновь посмотрел на Мейфилда, тот тер ладонями лицо, как будто умывался.

— Значит, так, — сказал Чарли. — Теперь вторая часть нашего дела, которая тебе явно не понравится. Однако за поклеп, возведенный на меня и брата, ты должен заплатить, Мейфилд. Слышишь? К тебе обращаюсь. Гд е прячешь золото? Говори!

Долгое время Мейфилд молчал. Я уж начал сомневаться, что он вообще слышит Чарли. Братец тем временем уже раскрыл рот, собираясь повторить, но тут Мейфилд заговорил голосом чуть громче шепота: