В Подвангене близился вечер. У опушки леса они собирали в корзины последнюю картошку и ссыпали ее в крытую телегу. Горела подожженная картофельная ботва, дым от нее низко стелился над полем и не хотел улетучиваться. Пришел дедушка Вильгельм, чтобы помочь разогнать дымовое облако над картофельным полем. Он стал сортировать желтые клубни и предложил отбирать маленькие картофелины на прокорм свиньям, а крупные складывать в отдельный мешок, чтобы затем из всего этого можно было бы гнать картофельную самогонку.

Вернувшись в деревню, они услышали ружейные выстрелы. Это могло означать, что на башне помещичьего дома был поднят флаг. Должно быть, произошло что-то грандиозное, может быть, закончилась война. От фюрера можно было ожидать подобного: четыре недели было потрачено на Польшу, шесть недель — на Францию и вот теперь двенадцать недель — на Россию.

Матушке Берте до этого не было дела. Она прибиралась в доме, накрывала стол к ужину, резала картошку на сковородку, добавляла туда ломтики сала и помешивала суп с клецками.

В это время раздался стук в дверь. На пороге стояла соседская девушка, несколько смущенная, как сразу же заметила матушка Берта. Она вытерла руки о фартук, прежде чем позволила девушке войти в дом.

— Он написал мне, — сказала Эрика и достала из-за выреза блузки листок бумаги.

— Мне он тоже написал, — ответила матушка Берта.

Они уселись на кухонную скамью и показали друг другу письма, следя при этом краем глаза за картошкой, шипевшей на сковородке, и за супом с клецками, покрывающимся пузырьками.

— Вы знаете друг друга с рождения, — сказала мать. — Потому пусть так и будет.

— Моя мама такого же мнения, — ответила девушка. — У нее осталось прекрасное платье еще с прошлых мирных времен, она хочет отдать его в переделку, чтобы оно мне сгодилось.

— До Рождества все должно закончиться, так нам обещано, — заявила матушка Берта. — Можете праздновать свадьбу после двенадцатого числа, чтобы не было никакой напасти. Роберту хотелось бы столь же большого праздника, как и в мирное время. Захариас будет играть, ну и танцы он хотел бы непременно устроить.

Пока они все это обсуждали, во двор с грохотом въехала телега с картофелем. Дорхен вбежала в дом и показала руки, черные от картошки. Обе девушки засмеялись, как будто они уже знали обо всем.

— Когда женятся, то потом дети появляются на свет, — сказала мать.

Дорхен захихикала и спрятала лицо в ладонях.

— Ты можешь Эрике этого не объяснять, мы давно уже все знаем.

— Ну и молодежь пошла, — проворчала мать и повернулась к супу. — Все-то им уже известно.

Маленький француз на дворе обливал тело водой из колонки. Когда Эрика проходила мимо, он попросил, чтобы она полила воду на него, когда он подставит голову под колонку. Затем он засвистел ей вслед мелодию песни об Эрике, которой он научился у немцев. Но она даже не обернулась.

Герхард завел лошадей в конюшню и побежал в деревню узнать, что случилось.

Нет, мир еще не наступил, пока только праздновалась крупная победа. Под Киевом, где находилась житница России, завершился разгром окруженной русской армии. Захвачены были 884 танка и 3018 орудий. 665 000 русских солдат попали в плен. Некоторые из них потом будут помогать убирать свеклу в Подвангене.