Утром на кухню, куда сердобольный Чжанчол продолжал посылать Александру, вновь прискакали эти две козы: Пина и Тиули. Похоже, они решили довести ее до белого каления! Кроме уже известных сплетен о платье и драгоценностях служанки рассказали, что старший соратник вновь облажался с Алексом!

– Это как?
– не на шутку удивилась Александра. Вечное небо, слава Богу, оберегало ее от встреч с Мирамо.

С двух сторон наклонившись к ее ушам, они поведали, как благородный господин ездил в канцелярию наместника Сына Неба, чтобы отыскать среди примет преступников приметы Алекса.

– И ничего не нашел!
– прямо в ухо взвизгнула от восторга Тиули.

Александра дернулась.

– И вовсе незачем так орать!
– проговорила она голосом Кролика из известного мультика.

Девушки засмеялись.

– Берите завтрак господам да идите отсюда!
– прикрикнула на них кухарка.
– Вот пристали к парню! Работать только мешают.

– Это точно, - от всей души согласилась Алекс. И после выполнения всех кухонных работ отправилась искать Чжанчола.

Она легко нашла ключника, ориентируясь на визгливый, пронзительный крик.

– И что мне теперь делать, безрукий ты баран! Опять считать? Я вчера два часа разбирался, а ты мне всю бумагу залил.

Александра вошла в кладовую. Старик клокотал от гнева, потрясая кулаками на одного из слуг. На маленьком столике лежал листок рисовой бумаги, залитый чаем, от букв остались одни расплывшиеся пятна.

– Даже чай налить, как следует, не умеешь!

Тут он заметил Алекс и перевел дух.

– Тебе чего?

– Что за беда стряслась, почтенный Чжанчол?
– очень вежливо поинтересовалась Александра.

– Я вчера распределил, кому из крестьян, что к празднику принести, записал, а этот безрукий баран весь список залил!

– Неужели теперь тебе придется все восстанавливать заново, - искренне посочувствовала Алекс.

– Если бы так, - слегка успокоился ключник.
– Его бы давно на конюшне драли! Я уже все задание дал. Одни яйца остались.

– Чего?
– Александра едва не застыла с открытым ртом.

– Сто яиц надо поровну поделить на восемь хозяев!

– Поровну не получится, почтенный Чжанчол, - покачала головой Алекс.
– Ты же не будешь требовать принести по двенадцать с половиной яиц?

Ключник ядовито усмехнулся

– Только такой дурак как ты может требовать с кого-то половину куриного яйца!

И вдруг глаза старика подозрительно сощурились.

– Откуда ты знаешь?

– Посчитал, - пожала плечами Александра.
– Тут или шестерым по двенадцать и двум по четырнадцать. Либо семь по тринадцать и один по девять.

– Ты пришел яйца считать?
– рявкнул ключник.

– Что ты, почтенный Чжанчол!
– возразила, удивленная такой агрессией, Алекс.
– Просто я уже здоров и прошу тебя, если можно, переведи меня снова на конюшню работать!

– Ты меня учить будешь?
– еще больше распалился старик.

– Да что ты, уважаемый, почтеннейший Чжанчол!
– Александра уже и не рада была, что затеяла этот разговор.

– Где скажу, там и будешь работать! Понял?

– Понял, почтенный Чжанчол, - чуть поклонилась Алекс и пошла вон из кладовой, проклиная склочного старикашку.

Очевидно ключник все же прислушался к ее пожеланиям. После обеда, когда Александра чистила песком большой медный котел, пришел конюх и торжественно объявил, что ее "кухонные каникулы" закончились, и с завтрашнего утра Алекс вновь поступает в его распоряжение!

Утром, Гатомо обнаружил, что не сделал вчера одно важное дело. За завтраком он велел Сайо прийти к нему в кабинет.

Воспитанница скромно стала у двери, опустив глаза и ожидая, что скажет господин.

– Говорят, госпожа Айора любит стихи, - сказал рыцарь подумав: "Делать им там нечего при дворе, вот с жиру и бесятся".

– Я взял на время одну книжку, - Гатомо достал из свертка потрепанный том.
– Посмотри, может, что выучишь или перепишешь. В общем тебе надо не опозориться перед столичной дамой.

Сайо быстро подошла к столу и восхищенно выдохнула:

– Это же "Букет Небесного сада"! Редчайший сборник произведений поэтесс, составленный императрицей Ёшино! Как тебе только удалось его найти? Огромное спасибо, Гатомо-сей!

Не удостоив девочку ответа, рыцарь величественно проговорил:

– Поторопись. Меня просили ее долго не задерживать.

Не отвечать же воспитаннице, что книжку ему с большой неохотой на время одолжила знакомая хозяйка публичного дома. После войны с Самозванцем все так или иначе связанное с именем первой жены Сына Неба Башо находилось под негласным запретом.