— Ты пойдешь на заседание? — спросил Пол, застегивая рубашку.

— Нет.

Я покосилась на Папу Жао, который расставлял на обеденном столе чашки с кофе. Насколько я знала, он ничего не разболтал насчет Зэка. Мы ходили мимо друг друга — вежливые и непримиримые — как фальшивомонетчики, слишком много знающие друг о друге. Что Папа Жао думал обо мне — понятия не имею. Уже потом, задним числом, я вспомнила, что сбежав с фестиваля шарманщиков, я оставила Зэка и Жао наедине. А ведь они могли поговорить. И Зэк мог навешать нашему китайцу какой угодно лапши.

Но до сегодняшнего дня все было тихо.

Пол пошел в ванную.

— Куда ты мой одеколон… Жао, это что?

Он вернулся, держа в руке какую-то коробочку. Жао посмотрел.

— Хе, презерватив. Это вы из Индии привезли?

У меня похолодело под ложечкой. Я сразу узнала упаковку: такими пользовался Зэк. Сукин сын специально подбросил ее, чтобы рассорить нас с Полом.

— Мардж, я нашел эту штуку за сливным бачком. Откуда она там взялась?

Я лихорадочно пыталась придумать какое-нибудь оправдание, но в голове каталась только одна мысль: «Я почти беременная — меня нельзя расстраивать!»

— Пол, я…

— Ты что, кого-то приводила сюда, пока меня не было?

— Это не то, что ты думаешь!

— А что?

Я его в жизни не видела таким — Пол был не в ярости. Его как-будто подстрелили.

— Мистер Вардлоу, это я приводил сюда свою девушку, — произнес Папа Жао.

— То есть?

— Ну что я ее, к себе поведу? Она приличная женщина, у ее дяди магазин в Чайна-тауне есть.

Пол схватился за лоб.

— Жао, у меня сейчас процесс, я опаздываю, но когда я вернусь, я тебя убью.

Едва дверь за ним захлопнулась, я подошла к Папе Жао.

— Спасибо.

Тот не поднимал на меня глаз.

— Мне еще кое-что нужно из Китая привезти. Вы уж поспособствуйте.

Казалось бы я весь день должна была думать о Зэке: о том, что он козел, и что хорошо бы Пол продул его дело. Но мысли текли совсем в ином направлении. Я смотрела на Папу Жао, угрюмо смахивающего пыль с книжных полок.

К Люси я относилась с гораздо большим уважением: она работала у меня ради денег. А Жао нравился статус прислуги, и наверное поэтому я подозревала его в подлости — ведь он так непохож на меня.

Даже то, что Жао помог Полу справиться с болезнью, ничего не изменило. Даже его концепция об инь и ян.

У него была личная жизнь, о которой я ничего не знала. Я обращала на него внимание лишь тогда, когда он был источником занимательной истории или угрозой моему благополучию.

Жао тоже меня не любил, но мирился с моим существованием — как персидский кот с наличием дуры-хозяйки. И тем не менее он подставил бок, чтобы защитить меня.

— Почему ты сказал, что это твой презерватив?

Папа Жао нахмурил редкие брови.

— Это не из-за вас, это из-за того… бритоголового. Плохой человек — презик вам подсунул и мою шарманку веломагнитофоном обозвал. За что он вас ненавидит?

Я хотела сказать, что напротив — Зэк меня любит, но как-то язык не повернулся.

— Жао, иди домой, а я с Полом поговорю, чтобы он на тебя не сердился.

Папа Жао презрительно хмыкнул.

— Как будто я его сердитым не видел!

Но закончив уборку, все же свалил от греха подальше.

Пол вернулся поздно. Я не звонила ему: не хотела лишний раз напоминать, что меня волнует судьба Зэка.

Наконец он явился: взгляд бесстрастный, даже суровый.

— Есть что-нибудь перекусить?

Я разогрела ему ужин.

— Ну спрашивай, что ли! — произнес Пол. Он уже не мог сдерживать себя и улыбался от уха до уха.

У каждого адвоката есть свой фирменный способ ведения дел: кто-то травит противника, кто-то задавливает интеллектом, кто-то взывает к судейской жалости. Пол — остроумничает. Причем с серьезным выражением лица.

Я никогда не была на его процессах, но мне приходилось видеть Пола в действии. Полгода назад он представлял интересы супер-модели, разводящейся с мужем. На кону стояло 150 миллионов.

В ожидании пресс-конференции Пол сидел в роскошном фойе «Шератона» и делал пометки в документах. Вокруг на почтительном отдалении перешептывались журналисты.

Черные ботинки, неброский, застегнутый на все пуговицы костюм, на манжетах — старомодные запонки с тигровым глазом. Пол вел себя так, будто ожидал, что ему вот-вот принесут кофе.