Шрифт:
«Товарищ Сталин,
Мне думается, что я поступаю правильно, обращая Ваше внимание на прилагаемую книгу Гумилевского «Русские инженеры»…
…Получилась… интересная и увлекательная книга. Интересно в этой книге то, что, кроме картины достижений отдельных людей, как бы сама собой получается ещё общая картина развития нашей передовой техники за многие столетия.
Мы, по-видимому, мало представляем себе, какой большой кладезь творческого таланта всегда был в нашей инженерной мысли…
Из книги ясно:
1. Большое число крупнейших инженерных начинаний зарождалось у нас.
2. Мы сами почти никогда не умели (точнее – не давал царизм. – С.К.) их развивать (кроме как в области строительства).
3. Часто причина неиспользования новаторства в том, что обычно мы (точнее – царская администрация, что и показывал Л. Гумилевский. – С.К.) недооценивали своё и переоценивали иностранное…
Ведь излишняя скромность – это ещё больший недостаток, чем излишняя самоуверенность. Для того чтобы закрепить победу (в Великой Отечественной войне. – С.К.) и поднять наше культурное влияние за рубежом, необходимо осознать наши творческие силы и возможности…»
Петра Леонидовича Капицу сложно записывать в число активных русских патриотов. Если судить по откровенно космополитической позиции его «телевизионного» сына профессора Сергея Капицы, вряд ли в доме его отца-академика был особый культ России. И причины, побудившие старшего Капицу рекомендовать рукопись книги Гумилевского Сталину, лично для меня неясны. Возможно, Капица таким оригинальным образом страховал себя от уже надвигающихся на него неприятностей, а возможно, сыграла свою роль и действительно гордость Капицы-отца за Россию и её таланты – не знаю… Но ситуацию Пётр Леонидович оценил очень точно и патриотично:
«…Ясно чувствуется, что сейчас нам надо усиленным образом подымать нашу собственную оригинальную технику. Мы должны делать по-своему и атомную бомбу, и реактивный двигатель, и интенсификацию кислородом, и многое другое.
Успешно мы сможем это делать, только [тогда] когда будем верить [в] талант нашего инженера и ученого и уважать [его] и когда мы, наконец, поймем, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других, и на него можно смело положиться.
Что это так, по-видимому, доказывается и тем, что за все эти столетия нас никто не смог поглотить. <…>
Такие и подобные книги нам очень нужны, хорошо бы, если бы это было сказано отделом печати ЦК.
Ваш П. Капица…»Что касается самого Сталина, то Капица тут ломился в открытые ворота. Если бы он более внимательно читал труды Ленина и самого Сталина, то знал бы, что оба великих лидера новой России – в отличие от массы бездарных «лидеров» старой России – всегда верили в талант русских инженеров и учёных. Ленин и Сталин всегда знали и убеждали других в том, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других!..
Но вот что касается «интеллигентов» и полуинтеллигентов из числа Манек и Ванек, то тут Капица был прав стопроцентно… Дважды предатель как русского, так и своего родного – чеченского народа Абдурахман Авторханов, продавшийся вначале во время войны нацистам, а после войны – янки, однажды родил некий почти афоризм: «Сталин совершил две ошибки: показал Ивану Европу и показал Европе Ивана»…
Однако Авторханов, как и всегда, всего лишь неумно клеветал на русский народ, на Россию и на Сталина. Некритически «европейский лоск и шик» воспринял, придя в Европу, не Иван, а Ванька…
Увы, подобных ванекв Расеевсегда хватало на всех этажах социальной «лестницы». А «знакомство» с «европами» лишь увеличило количество текущей у них из раззявленных ртов слюны. И в служебной записке отдела печати Управления кадров ЦК ВКП(б) от 7 февраля 1948 года можно было прочесть, например, следующее:
«Критик Бояджиев по поводу постановки пьесы М. Алигер «Сказка о правде» заявлял, что только лица, стоящие на низкой ступени культурного развития, могут перенести те страдания, которые перенесла Зоя Космодемьянская. Культурным людям свойственен страх перед страданием, и они не идут ему навстречу (? – С.К.). Настоящие (? – С.К.) европейцы видят в Зое дикарку, бесчувственное животное. Тот же Бояджиев цинично говорил драматургу Б. Ромашову за рюмкой водки, что следует уехать в Англию, лишь там смогут оценить дарование…»
Прекрасно для своего возраста, по лучшим европейским стандартам образованная, юная Зоя Космодемьянская пошла навстречу не страданию и страху, а навстречу захватчикам, пришедшим на родную для неё русскую землю. В свои восемнадцать лет эта девочка заполнила в строю бойцов то пустое место, которое создал в нём «критик» Григорий Бояджиев, имевший в 1941 году 32 года от роду, и другие, ему подобные, «защищавшие» Россию в Ташкенте.
Зоя же встала в строй.
И погибла.
Те, что клеветали на неё при жизни Сталина, начали клеветать после смерти Сталина уже на него самого.
Другой подобный «критик» из породы «ташкентцев» – Иосиф Юзовский, которому в 1941 году было 39 лет, по поводу её подвига, воспетого Маргаритой Алигер, написал: «Эта лирика жертвенности очень далека от романтизма, который мы ищем…»
Вернёмся, впрочем, к книге Гумилевского… В своём письме Сталину Капица отмечал как недостаток книги то, что в ней «опущены такие чрезвычайно крупные инженеры-электрики, как Попов (радио), Яблочков (вольтова дуга), Лодыгин (лампочка накаливания), Доливо-Добровольский (переменный ток) и другие…»