Вилла Сильвы – одно из немногих мест, где я чувствую себя просто человеком. Замороченные дамочки, посягающие на мое тело, сторонятся жилища доктора, как огня.

В серебристых плетях вьюна, поглотивших маленькую деревянную беседку, дышат алым пышные цветы с острыми лепестками. Когда приходится ждать Сильву, я всегда прячусь здесь. Наверное, это на уровне рефлексов – я так долго ютился в железном ящике, что теперь по-крабьи люблю прятаться в норки и щели.

Могу поспорить, наш доблестный доктор кует еще одного маленького Фкайфа. Стараниями Сильвы я давно обогнал царя Соломона в рейтинге многодетных отцов. Год назад я преодолел восьмитысячную отметку.

И это – источник скорых проблем. Фиам и до разрушения инфонити не мог похвастаться притоком свежей крови. И ген Фкайфа в крови целого поколения – что тут говорить. Моим старшим детям вот-вот исполнится пятнадцать, и не за горами день, когда я начну становиться дедушкой. Много-много тысяч раз.

Сильву слышно издалека. Он что-то говорит и говорит своим скрипучим голосом, но слов мне разобрать не удается. Ясно только, что он не один, и я задвигаюсь в глубину беседки, надеясь, что не столкнусь с посетителями доктора.

Сквозь густую цветочную поросль видны два приближающихся силуэта, и оба мне слишком знакомы.

Сильва входит первым и садится напротив меня.

– Извини, что заставил ждать, – он здорово постарел с тех пор, как мы впервые встретились на лекциях Лодеболя. Жидкие волосы будто вылиняли, примялись, подчеркивая острую макушку, глаза спрятались за старомодными очками, кожа приобрела сероватый оттенок. – Ты не против, если я приглашу Далию на чашку чая в нашей компании? Вы ведь знакомы?

А что, собственно, спрашивать, если она уже здесь? Замерла на пороге, и в глазах то ли радость, то ли печаль, ничего не поймешь.

Я пожимаю плечами:

– Ну, я думаю, на территории нашего славного Сильвы мне не стоит опасаться ничьего общества. Здравствуйте, Далия! Присоединяйтесь к нам! Я вижу, вы на правильном пути, раз мы встретились в таком месте. Честное слово, теперь мне будет гораздо спокойнее…

Я говорю и не могу остановиться, хотя и вижу, как меняется, искажается ее лицо.

– Да идите вы к черту, Джонатан! – Далия отступает на шаг и тыкает пальцем в мою сторону. – Жалкий параноик, бесчувственная скотина, бык-производитель, ничтожное существо!

Она со всех ног бежит прочь. Впервые за двенадцать лет нашего мимолетного знакомства мне кажется, что я больше ее не увижу. Странно, но эта мысль совсем не приносит облегчения.

Сильва нервно пожимает плечами, сплетает ноги-ходули в немыслимый узел, скрещивает руки на груди. Он огорчен.

– Зря ты так, – говорит он, наконец. – Далия клинически бесплодна. Она – последний человек на Фиаме, кто мог бы претендовать на тебя.

Сильва смотрит мне в глаза, качает головой и добавляет:

– Дурак ты, Фкайф.

Солнце пробивает брешь в серебряной листве, и на поднос с посудой падает яркое пятно, загогулина, по форме напоминающая человеческий зародыш.

– Не твое дело, – отвечаю я. – Лучше расскажи, что дали расчеты.

Наши с Сильвой пути разошлись почти сразу. Получив общий курс естественных наук, он углубился в генетику и на какое-то время совсем исчез с горизонта. Для Техно это обычно – общаться только с себе подобными в рамках своей отрасли.

Я тоже грыз инфопространственные формулы, вяз в физике времени, и анатомические процессы не интересовали меня ни на йоту.

Сильва нашелся лишь десятилетие спустя, почти сразу после моего триумфального возвращения. Мы скорее приятели, чем пара «врач – пациент». Раз в месяц мы пьем чай у него в беседке – незамысловатая, но приятная традиция.

Сильва долго примеривается, как подать информацию. Безмолвно взмахивает открытой ладонью, убирает за ухо прядь волос, кривит губы.

– В целом, всё не так плохо, как могло бы быть, – говорит он. – Через пару лет можно будет обновить генетический материал, взяв его у всех твоих старших детей. Там будет лишь половина твоей крови, и новые младенцы придутся тебе уже внуками. Тогда новые браки будут заключаться не между сводными, а между двоюродными сводными братьями и сестрами. Конечно, риск отклонений и патологий остается. Но в любом случае, это лучший выход в условиях изоляции Фиама от остальных миров.

Я доволен новостями. Меньше всего мне хотелось бы поставить под угрозу жизнь жителей Фиама.

– Ты говоришь об изоляции, как о зле. Почему?

Сильва даже поднимает очки на лоб:

– А что же это? Разве нам надо радоваться, что мы отрезаны от Земли?

– На мой взгляд, да.

– Но мы же не можем замкнуться в одном мирке! Мы – часть цивилизации, и каждый нормальный человек мечтает, что контакт с Землей будет восстановлен!

Я смотрю на Сильву, пытаясь понять, отчего так выходит: человек замыкается на своем деле и становится лунатиком, стоит коснуться чего-то за рамками его интересов.