– Никакого.

Камохин принялся сосредоточенно жевать. Он понял, что в этом действительно нет никакого смысла. Орсон хотел уйти от ответа на заданный ему вопрос и ему это удалось. Камохин не собирался настаивать. Он прекрасно понимал, что у каждого есть что-то, о чем он не хочет говорить.

– Док-Вик, можно вопрос?

– Конечно, – Осипов опустил палочки, которыми ел лапшу.

– Что будет, когда мы встретим «серых»?

– Не знаю, – растерялся Осипов.

– А как же твоя теория?

– Какая теория? – вскинул голову Орсон, уже принявшийся разделывать моллюска.

– Весьма абстрактная. – Осипов палочками нарисовал в воздухе знак бесконечности.

– И все же? – заинтересованно наклонил голову к плечу Орсон.

– Мне представляется ошибочной доктрина Центра, однозначно определяющая «серых», как врагов. «Серые» каким-то образом связаны с пакалями – это факт. Но Центр даже не пытается понять природу этой связи.

– Так, значит. – Орсон извлек из вскрытого моллюска пузырь с чернилами и осторожно перелил его содержимое в заранее приготовленную миску. – А что если на самом деле все гораздо проще?

– Что ты имеешь в виду?

– Быть может, руководству Центра точно известно, кто такие «серые» и каковы их цели? – Орсон передал миску с чернилами Брейгелю. – За то время, что я работаю в ЦИКе, я успел уяснить, что руководство не считает нужным делиться с рядовыми сотрудниками всей имеющейся информацией. Такой уж у них стиль работы.

– Нет, – покачал головой Камохин. – Какая-то информация, пусть даже на уровне слухов, все равно просочилась бы. О «серых» никто ничего не знает. Именно поэтому их считают врагами.

– Ну, в общем, нормальная логика для нашего ненормального времени, – усмехнулся Брейгель.

– Для любого времени, – уточнил Осипов. – Люди всегда боялись того, чего не понимали.

– Пусть так, но я все равно остаюсь приверженцем теории заговора, – непреклонно заявил Орсон. – Я не верю, что руководству ЦИКа ничего, ну вообще ничего, не известно о «серых»!

– Доказательства? – спросил негромко Камохин.

– Что? Какие еще доказательства? Я же сказал, это конспирологическая теория! Я утверждаю, что руководство ЦИКа утаивает важную информацию от рядовых сотрудников. Теория заговора позволяет подогнать под это утверждение любую информацию. Реальную или вымышленную.

– Хорошо, пусть будут факты, – не стал спорить Камохин. – Давай, выкладывай. Я хочу поверить в твою теорию.

Улыбнувшись, Орсон развел руки в стороны.

– С чего начнем?

– С чего угодно.

– Пакали. Квестеры гробят себя в аномальных зонах ради того, чтобы доставить в Центр новую табличку с никому непонятными знаками и символами. Чего ради?

– Я не знаю, – качнул головой Камохин.

– Так. – Орсон свел вместе кончики пальцев. – По твоим словам, ты не имеешь понятия, какую ценность представляют собой эти металлические пластинки. И тем не менее, они для тебя значат больше, чем жизнь любого из нас. Выходит, тебе известно о них больше, чем нам. Но ты не имеешь права об этом говорить.

Осипов перевел взгляд на Камохина. Он испугался, что реакция стрелка на заявление Орсона будет слишком резкой. Но Камохин продолжал невозмутимо есть свой обед. Вилка за вилкой. Подцепив на зубец кусочек мяса, он довольно хмыкнул и отправил его в рот.

– Ну, как? – в ожидании чуть подался вперед Орсон.

– Неубедительно.

Камохин слизнул с вилки оставшееся картофельное пюре, кинул вилку в пакет, аккуратно подвернул край и, наклонившись, сунул в боковой карман рюкзака.

– Это почему же? – совершенно искренне удивился биолог.

– Ты меня не знаешь.

– Ну, в какой-то степени…

– Ты не знаешь меня настолько хорошо, чтобы делать подобные выводы.

– Разве? Мы могли бы уже сегодня выйти из зоны, если бы ты не отправился за пакалем.

– Пакаль – это главная задача квест-группы.

– Ну а я про что говорю?

Орсон улыбнулся, чуть откинулся назад и показал перемазанные синим ладони. Как фокусник, пытающийся убедить зрителей в том, что у него все без обмана.

– Держи, – Камохин достал из кармана пакали и кинул их к ногам Орсона.

Биолог непонимающе посмотрел на две металлические пластинки.

– Зачем они мне?

– Можешь делать с ними, что хочешь.

– Например?

– Зашвырни в болото.

– Какой в этом смысл?

– Мы же, кажется, договорились, что смысла вообще нет.

– Смысл не рассматривается нами, как философская категория, – несколько иначе сформулировал утверждение Камохина Осипов.

– Спасибо, Док-Вик.

– И что это докажет? – пожал плечами Орсон.

– То, что твоя конспирологическая теория базируется на ошибочных данных, – ответил за Камохина Осипов. – А следовательно, и выводы, которые ты делаешь, неверны.