— Пол, перестань колоть мой нежный живот орлиным взором…

— Но мне нравится это местечко, — игриво промурлыкал Пол, чувствуя, как от притока крови начинает тяжелеть в самом низу живота. — Оно притягивает не только мой взгляд, а и… сама понимаешь, что еще… — Он поёрзал на стуле и шире расставил ноги, надеясь привлечь внимание Бесс.

Однако она не поддержала игру.

— Мне тоже много чего у тебя нравится, Пол, но сейчас я смотрю в собственную чашку. И тебе советую последовать моему примеру. Это будет правильно. Тебе так не кажется?

Он покачал головой.

— Какая ты серьезная, малышка. И это с самого утра. А что будет к вечеру?

— Серьезная? — Бесс, кажется, услышала только первую фразу, оставив без внимания вопрос. — А в общем-то да, — согласилась она и энергично тряхнула рыжей копной.

— Можно мне узнать причину?

— Ну конечно. Я, понимаешь ли, никак не могу додуматься до одной вещи, а мне очень хочется…

Бесс отпила кофе, и вокруг губ осталась темно-коричневая каемка пены. Это было так сексуально, что Пол снова заёрзал и предпринял еще одну попытку привлечь к себе внимание.

— Я знаю, о чем ты думаешь.

— Ну говори! Мне интересно послушать.

— Ты размышляешь, как именно хотела бы сегодня заниматься со мной любовью — ты сверху или я.

Пол подался вперед и положил руку на колено Бесс. Рука была горячей, а колено прохладным. Рука заскользила выше, бедро Бесс тоже было прохладным.

— Между прочим, — чуть обиженно, поскольку Бесс снова оставила его заигрывания без внимания, продолжил Пол, — говорят, что настоящий мужчина не должен уступать свое место женщине.

Бесс ухмыльнулась.

— Отстаиваешь так называемую позу миссионера, Пол?

— Но разве каждый мужчина не миссионер для женщины? Я думаю, правильно считать так, а не иначе.

Бесс со смехом смахнула его руку со своего бедра.

— И я читал, что для рождения мальчика женщине предпочтительнее быть там, где ей положено, под мужчиной, а не на нем.

Бесс хмыкнула.

— А если наоборот, то родится девочка?

— Да, так утверждают умные мужчины.

— По-моему, это мужчины-неудачники, которые готовы все, абсолютно все, свалить на женщин.

Пол явно собирался возразить, но Бесс прервала его:

— Да нет, я думаю сейчас не о занятиях любовью. Ты уж извини. Я о другом… Как мне все-таки прорваться в «Формулу-1»?

— Ты сегодня с какой ноги встала? — поинтересовался Пол.

— Не помню точно.

— А ты встань завтра с правой, и все пройдет.

— Ну конечно, как все мужчины, ты и слушать об этом не хочешь! — Бесс обиженно поджала губы.

— Милая, неужели тебе мало скоростных гонок?! Мало гонок на выживание и черт знает каких еще?

— Вот, ты даже не удосужился запомнить, за что получила полный шкаф наград твоя любимая девушка!

— Я люблю Бесс Раффлз не за это. Знаешь, это просто удача, что до сих пор ты не переломала себе кости!

Пол начинал заводиться, а при этом его губы всегда складывались куриной гузкой, чего Бесс терпеть не могла.

— Я гуттаперчевая, чтобы ты знал.

— О, разумеется. Твой отец…

— Мой отец пи разу не ломался в машине! Он погиб в авиакатастрофе, и ты это знаешь! — Бесс рассердилась по-настоящему.

— Неважно, он все равно был автогонщиком. Разве пет?

— Вот ты никогда не смог бы стать автогонщиком.

— Да мне-то зачем? Я работаю мозгами. Конечно, мне не платят тех миллионов, которые получают…

— Получают миллионы только несколько пилотов «Формулы-1». Остальные просто любят болиды!

— А я люблю тебя и хочу, чтобы ты просто была моей женой.

— Я гонщик от рождения, Пол, меня нельзя остановить, нельзя взять и снять с машины. Я села за руль…

— Раньше, чем научилась ходить! — подхватил он. — Я это уже усвоил. Но я хочу отнять тебя от руля. Даже младенца отнимают от материнской груди, когда он вырастает, может быть, и ты скоро повзрослеешь?

В его голосе слышались ехидные нотки, которых Бесс терпеть не могла, и лицо ее начинало розоветь, но Пол, увлеченный своей речью, не замечал надвигающейся грозы.