Все документы поданы, осталось лишь пройти Курс Молодого Бойца (или КМБ, как многие его называют). В общем, не буду тянуть резину: все сдал, сессию закрывал в основном на 5 (хотя 4 тоже были), стипендию платили куда больше, чем в других ВУЗах, отпуск оплачивали. Правда, были и свои неудобства: ездить приходилось через пол-Москвы, в академии носить форму (но к этому я привык через месяц после поступления на первый курс), выезжать за границу не мог. Вернее, я мог, но только не в те страны, которые входили в состав НАТО. Обидно, а ведь так хотел побывать в Германии, Бельгии и Норвегии.

 По крайней мере, на Кубу слетать один раз удалось. Многие спрашивали меня: «А как ты покинул Россию, если тебе даже на Украину нельзя ездить?» Тут скорее надо вспомнить историю нашей страны: Советский Союз был союзником Кубы много лет. Да и кубинцев у нас много учится в академии.

 После окончания АФСБ я автоматически получил звание лейтенанта и прохождение службы на Лубянке. Многие боятся этого место, рассказывая истории про страшный НКВД и КГБ, где в подвалах нынешнего здания ФСБ пытали и убивали людей. Были они виновны или нет - знали только высокопоставленные офицеры и начальники, а мне ни к чему было лезть в пекло. Ведь за это и срок получить можно, причем не малый. Прочитал какой-нибудь интересный документ, случайно рассказал другу или знакомому - и вот мы вместе на скамье подсудимых. Статьи-то серьезные: разглашение государственной тайны, подозрение в шпионаже, диверсии, ну и тому подобное. В общем, если хочешь жить спокойно - не будь слишком любопытным.

 И вот наступил еще один рабочий день. Припарковав машину, я поставил ее на сигнализацию, вызвал лифт, нажал на кнопку с цифрой 5 и вышел на своем этаже. По пути в кабинет меня остановил старлей Лунин:

 - Опаздывайте, товарищ лейтенант Громов, - сурово произнес он эти слова, хотя за полгода я уже привык к таким речам и понимал, что тот не собирается меня публично унижать или показать свою власть над молодым помощником.

 - Прости, Виктор Степанович: пробки на Кутузовском, - в подтверждение моих мыслей Лунин сменил выражение лица с серьезного на веселое и пожал мне руку.

 - Макс, ты первый день у нас? Ведь знаешь, как наши подполковник не любит, когда его лучшие подчиненные опаздывают на работу. Мог бы и нарушить разок.

 - Во-первых, я уважаю права других и не собираюсь, прикрываясь моей «коркой», нарушать правила ПДД. Во-вторых, нарушив правило, можно и жизни лишиться. И в-третьих, дорогу перекрыли куда важные «шишки», чем мы с вами.

 - Депутаты, - поймал мою мысль собеседник, ухмыльнувшись.
– Ведь сами нарушают больше любого гаишника или мента из глухой деревни, я уж молчу про темные дела и лихие девяностые. Ладно, оставь свои вещи в кабинете, приведи себя в порядок и пулей в кабинет к Вождю. Я сейчас заберу у себя кое-какие документы и тоже там буду.

 Вождем у нас называли начальника нашего отдела подполковника Галкина Филиппа Антоновича. Почему именно Вождь? Потому что его отец в годы Гражданской войны стал солдатом Красной Армии и лично охранял Ленина. За время службы Галкин-старший свято чтил законы и идеологию КПСС и учил этому своего сына. В сорок пятом году отец погиб во время штурма Берлина. Филипп Антонович помнил все, чем научил его отец, и по сей день подполковник хранит у себя в кабинете портрет Ленина и живет правилами, которые когда-то диктовал Вождь мирового пролетариата.

 Оставив в кабинете свою сумку с запасной одеждой и контейнером с сухпаем, которые продают до сих пор в АФСБ, поправив воротник рубашки, я направился в глубь коридора, по пути приветствуя коллег из отдела. У двери с табличкой: «Начальник следственного отдела по особо важным делам: подполковник Галкин Ф.А.» уже стоял Лунин.

 - Готов, студент?
– с усмешкой спросил мой командир.

 - Так точно, товарищ старший лейтенант, - по-армейски отвечая, я открыл дверь и пропустил его вперед.

 Галкин, наверное, единственный из всего управления, кто обходился без секретарш. То ли не доверял им, то ли сам все привык делать, хотя по званию и должности он мог спокойно "повесить" свои дела на любого сотрудника. Помощников, кстати, у него тоже не было. Все-таки странный старик этот Галкин. Возраст дает о себе знать (как-никак уже шестьдесят три года) или это такие меры предосторожности?

 Кабинет был достаточно просторный: в центре находился стол из красного дерева, перпендикулярно ему стоял немного длиннее такой же стол, по бокам стояли по четыре деревянных стула, в правом углу стоял личный сейф, в левой - три черных шкафа. Первый был полностью заполнен какими-то книгами, второй - папками, а третий практически пустовал. В нем стояли несколько стаканов, пакетики с зеленым чаем и сахарница. Меня, да и, пожалуй, других, несколько удивил факт, что у начальника отдела не было кофе. В нижних ящиках, насколько я мог догадаться, находились крепкие спиртные напитки: водка да коньяк. За спинкой кожаного кресла Галкина, на стене, висели три портрета: президента РФ, министра обороны и Владимира Ильича. Слева от входной двери стоял шкаф с вешалками для верней одежды и головных уборов. В кабинете также были три окна, на подоконниках которых стояли по два горшка с цветами. Если день был солнечным, то с девяти до двенадцати часов лучи солнца попадали в кабинет, благодаря чему казалось, что помещение куда больше обычного, нежели от освещения большой люстры. Вот и сейчас солнечный свет светил сквозь стекла, создавая иллюзию большего пространства кабинета.

 - Товарищ, подполковник, - громким голосом заговорил Лунин, обращаясь к хозяину кабинета, который стоял и окна и медленно пил горячий чай, - старший лейтенант Лунин и лейтенант Громов по вашему приказу прибыли.

 - Вольно, - подполковник повернулся к нам лицом.
– Садитесь, товарищи офицеры.

 Мы сели за стол. Подполковник еще несколько секунд стоял у окна, затем поставил чашку на стол и сел в свое кресло.

 - В общем, дело обстоит так, братцы мои, - Галкин говорил как-то странно, так как никогда и никого он еще не называл за все время службы в КГБ и ФСБ.
– Примерно три дня назад кто-то из полиции одной подмосковной деревни пытался достать полное досье на одного бывшего сотрудника отряда «Вымпел». В частности, правоохранительные органы интересовались боевыми операциями этого сотрудника в Афганистане в середине прошлого века...