Шрифт:
— Я должен присоединиться к ребятам у подвала, — кивнул Михаил.
— Да.
— Сколько времени до начала?
— Одна минута.
Послушник развернулся и двинулся вслед за охранником, тащившим в сокровищницу ящик с деньгами.
Чио сжала длинными пальцами виски — она всегда массировала их перед трудными арканами, — на мгновение замерла, вычисляя положение своих помощников, кивнула, убедившись, что все в порядке, и вышла на сцену.
По-прежнему невидимая.
— Дианетика это путь… Это путь…
Рука Крюгера замерла. Мене Шпунь, придирчиво наблюдавший за шныряющими по залу сборщиками денег, удивленно посмотрел на приятеля.
— Это путь… это путь… это путь…
Глаза Джея смотрели куда-то в потолок, а задранная рука нелепо покачивалась.
— Что с ним происходит?
— Не знаю!
— От усталости?
— Налейте ему джина!
Крюгер стоял в нелепой позе уже пять секунд, и даже жаждущие истины посетители заметили, что менеджер отчего-то умолк. Конвейер остановился.
— Быстро! Замените его на…
Мене с ужасом понял, что не может договорить фразу. И, судя по наступившей в зале тишине, проблемы с речью возникли у всех. Удивленные, ошарашенные, испуганные глаза, перекошенные рты… и полная, неестественная тишина.
И Джей Крюгер, застывший посреди сцены с идиотски задранной рукой.
И его лишенный эмоций голос:
— Это путь… это путь… это путь… это путь…
Словосочетание повторялось каждые две секунды. Вливалось в уши, таранило сознание, заставляя лихорадочно пытаться закончить предложение.
— Это путь… это путь… это путь… это путь…
Мене вдруг подумал, что с удовольствием сбежал бы. Не просто удрал в кабинет или домой, нет, смылся бы гораздо дальше. Взял бы, как говорят эти русские, ноги в руки и помчался бы зайцем куда-нибудь, километров за четыреста от МКАД. Причем четыреста — это минимум. В голове Шпуня калейдоскопом замелькали названия городов, городишек и мелких поселений, расположенных максимально далеко от Москвы, но вот реализовать свои замыслы Мене не мог. И не из верности мощам Хаббарда, а по той же причине, по какой Джей Крюгер никак не мог опустить руку: неведомая сила, отнявшая возможность говорить, позаботилась и о том, чтобы никто не покинул сайентологический зал, заставив людей замереть в тех позах, где она их настигла.
— Это путь… это путь… это путь…
Мене захотелось плакать.
— Дианетика — это путь обмана и ереси! — Потрепанный от бесконечных повторов голос Крюгера преобразился и зазвучал чисто и очень громко: — Лжепророки толкают вас в объятия Сатаны. Лжепророки ведут души в ад! Покайтесь, пока не поздно! Обратитесь к подлинным святыням! Вернитесь на истинный путь! Курия поможет вам! Покайтесь!
Над головой Джея медленно возник крест, оплетенный виноградной лозой. Простой деревянный крест, оплетенный живой лозой и окруженный величественным сиянием.
— Только истинная вера творит истинные чудеса, — спокойно произнес Крюгер. Он опустил руку и сделал маленький шаг вперед, оказавшись на самом краю сцены. Охватившее людей оцепенение отпустило только менеджера, остальные же зрители продолжали сохранять неподвижность. — Истинная вера спасет ваши души! — По щекам Джея потекли слезы. — Я грешен! Я был проводником дьявола! Мне поздно каяться! Пришло время платить!
Крюгер разорвал на груди рубашку, медленно развел руки в стороны, закрыл глаза и задрал голову вверх. Люди не могли шевелиться, не могли говорить, но, когда Джея сотрясла крупная дрожь, зал выдохнул.
— Только истинная вера творит истинные чудеса! — Говорил не Крюгер. Приятный мужской баритон наполнил помещение, проникая в душу каждого. — Только истинный путь приведет вас к свету. Курия поможет вам обрести истинную веру. И помните: воздастся каждому!
Голос умолк. Сияние, исходящее от креста, коснулось Джея, и прощальный вой еретика окутал зал.
Чио была права: усилий трех молодых магов вряд ли хватило бы на то, чтобы все получилось именно так, как приказала она. Стены подвала были отделаны великолепной сталью, вход внутрь надежно закрывали сейфовые двери, ценности лежали в металлических чемоданчиках, и, чтобы пробиться через такую преграду, пришлось изрядно попотеть. Тем более, что уничтожать подвал маги начали с его содержимого. Для надежности. Деньги и чеки, векселя, долговые расписки и облигации, вся накопленная в хранилище бумага, вся, до последнего клочка, внезапно вспыхнула так, словно чья-то щедрая рука окатила ее напалмом. Вспыхнула, несмотря на то, что автоматическая система молниеносно выкачала из подвала кислород и попыталась залить добро спасительной пеной. Вспыхнула, вопреки всем законам природы. Вспыхнула ярким, чудесным огнем.
Пена тоже загорелась, распространяя по подземным помещениям центра удушливый дым. Потом огонь охватил металлические ящики и нереализованные сайентологами украшения. Охватил так, словно все это было сделано из сухого дерева. Охватил, не плавил, а сжигал. Сжигал, без всякой надежды на спасение. Кольца, браслеты, золотые часы, драгоценные камни, в бушующем пламени все превращалось в пепел, в ничто.
Сил на стены у проповедников не хватило. Стальные монстры лишь оплавились, да намертво приварилась сейфовая дверь, которую затем долго и нудно резали удивленные спасатели.