Пока я ел, он указал тростью на мою тарелку и спросил: «Ты знаешь, из чего это приготовлено?» Когдая сказал, что это камбу, Бхагаван, похоже, слегка удивился. Он думал, что основной ингредиент сделался неузнаваемым. «Как ты узнал, что это приготовлено из камбу?» – спросил он. Я сообщил ему, что Шантаммал сказала мне об этом, когда звала меня есть. Бхагаван рассмеялся и шутливо стукнул меня по спине тростью, приговаривая: «Это тоже камбу» [50] .

Одной из заключительных работ по постройке столовой было размещение названия здания в верху восточной стены. Буквы нужно было изготовить из цемента, выложив их на участке длиной в два с половиной фута и высотой в девять дюймов. Бхагаван собственноручно написал тамильское слово пакасалай, что означает «столовая», большими буквами на листе бумаги. Он хотел показать мне, как вылепить буквы и расположить так, чтобы задействовать все доступное пространство.

Когда он старательно выводил буквы этого названия, то сказал мне: «Сегодня я ощутил, что не могу сидеть смирно. Я почувствовал, что мне нужно сделать какую-нибудь работу. Поэтому я делаю для тебя этот чертеж. Если ты думаешь, что сможешь изготовить эти буквы из цемента в соответствии с формой, размером и пропорциями, которые я здесь изобразил, то приступай. В противном случае пусть это сделает кто-нибудь другой».

Человек по имени Шриниваса Рао, наблюдавший за всем этим, подошел к Бхагавану и сказал: «Он всего лишь деревенский парень. Он даже писать толком не умеет. Я выполню эту работу вместо него». Бхагаван не позволил ему сделать это. «Не вмешивайся в его работу – сказал он. – Иди и займись своими делами».

Поскольку таким образом Бхагаван ясно дал понять, что хочет, чтобы именно я проделал эту работу, я выполнил ее в полную меру своих способностей. Вверху я поместил дату, 1938, а под ней – слово пакасалай на тамильском. Следуя другому совету Бхагавана, под ним я написал название «Шри Раманашрамам» в стиле деванагари.

Пока шли работы по сооружению столовой, я также вел строительство Патхасалы. Изначальная идея этого здания принадлежала Раджу Шастри, местному брахману, преданному Ганапати Муни. Он приезжал в ашрам в течение нескольких лет, чтобы читать Веды перед самадхи Матери. Поскольку он был большим сторонником ведической традиции, то посоветовал Чиннасвами построить в ашраме Веда Патхасалу. Когда Чиннасвами и Бхагаван дали добро на проект, я был назначен вести строительство.

Поскольку это было намного более легкое задание, чем столовая, мне удалось выполнить его безо всяких затруднений. Единственный любопытный инцидент, который мне вспоминается, произошел вскоре после окончания строительства. Безо всякой цели я забрался на плоскую крышу и обнаружил Бхагавана, катающегося по ней туда-сюда. Он никак не объяснил свое странное поведение, а я таки не осмелился спросить его, что он делал. По моему предположению он каким-то образом наделял здание силой.

Если это звучит несколько фантастично, то следует сказать, что как-то раз я уже наблюдал, как он наделяет силой и освящает одно из строений ашрама. Когда Бхагаван пришел на церемонию открытия офиса, то сел на место Чиннасвами и неожиданно просидел там около пятнадцати минут. Сидя там, он погрузился в Я тем же образом, как он это часто делал во время параяны [51] . Все те из нас, кто присутствовал при этом, ощущали силу его безмолвия. Многие из нас пришли к выводу, что он сделал это для того, чтобы уполномочить сарвадхикари и офис в целом действовать от его имени и во имя его управлять ашрамом. Конечно, все это только предположение. Сам Бхагаван не дал никаких объяснений своего поведения в тот день.

Когда все работы по столовой были завершены, состоялась большая церемония открытия. Присутствовали все, включая Бхагавана. Во время церемонии Чиннасвами достал большую цветочную гирлянду и попытался надеть ее на шею Рагхавендре Рао, инженеру на пенсии, помогавшему мне. Тот отказался принять ее, говоря: «Я лишь помощник. Аннамалай Свами отвечал за это. Он работал в поте лица, чтобы закончить строительство. Отдай гирлянду ему». Чиннасвами не пожелал публично признать мою роль, хотя с глазу на глаз сказал мне, что я проделал хорошую работу. Через несколько мгновений замешательства он поместил гирлянду на фотографию Бхагавана и сел.

Однажды в тот период, не могу вспомнить, когда именно, Бхагаван попросил меня построить ступени к Пали Тиртхаму со стороны, прилегающей к ашраму, чтобы преданные могли запросто спускаться к воде. Он отвел меня к резервуару, показал, где хотел бы видеть ступени, и указал, насколько широкими они должны быть.

Пали Тиртхам – крупный резервуар величиной около пятидесяти квадратных ярдов, который граничит с ашрамом с западной стороны. Его питают потоки горных вод. В наполненном состоянии глубина воды в нем достигает пятнадцати футов.

В то время ступеней не было вовсе. Преданным, желавшим добраться до воды, приходилось пробираться через ряд валунов, залегавших с восточной стороны резервуара. Первым делом мне надо было убрать эти валуны. В тот день нанимать рабочих было уже слишком поздно, поэтому я начал работу самостоятельно. Я попытался сдвинуть несколько камней, но они оказались слишком тяжелыми для меня. После нескольких неудачных попыток я отправился к Рамасвами Пиллаю и спросил, не может ли он отпустить со мной несколько своих работников. В те дни он присматривал за садом ашрама вместе с семью или восемью другими людьми. Рамасвами Пиллай не выказал интереса к моей проблеме. Он сказал, что не может отказаться ни от одного из своих работников, потому как все они задействованы на важных работах. Я пошел обратно к Бхагавану, сказал ему, что не могу в одиночку сдвинуть камни, и добавил, что Рамасвами Пиллай отказался дать мне кого-либо из своих людей.