В.: Не следует ли нам сначала искать?

У.Г.: Поиск – неизбежная и неотъемлемая составляющая этого. Вот почему он сделал всех нас неврастениками и создал в нас эту двойственность. Видишь ли, амбиция – это реальность; соревнование – реальность. Но вы наложили на эту реальность идею того, что амбициозным быть нехорошо. Это превратило всех нас в неврастеников. Мы хотим двух разных вещей одновременно.

Будь то он или она, в Америке, или в России, или где угодно в мире, чего хочет человек? Он хочет счастья без единого момента несчастья. Он хочет постоянного удовольствия без боли. Постоянство – вот основная потребность. Именно эта потребность и создала все религиозное мышление – Бога, Истину, или Реальность. Поскольку в жизни ничто не постоянно, мы требуем, чтобы было нечто постоянное. Вот почему эти религиозные учителя торгуют на улицах своим товаром. Они предлагают вам эти блага: «вечное счастье», или «вечное блаженство». Готовы ли они признать тот факт, что блаженство, счастье, безграничность, любовь и сострадание также чувственны?

В.: Вы имеете в виду, что в высказываниях Христа или Будды нет ни слова правды. У.Г.: Давайте оставим их в покое. Иначе все мы попадем в затруднительное положение.

В.: Но я хочу знать…

У.Г.: Для меня все они фальшивы. Я никак не могу передать вам эту свою уверенность. Это не означает, что я отправлюсь жечь все церкви и храмы, или закопаю все Веды, или стану террористом и буду бессмысленно убивать всех. Все это слишком глупо. Не «Возлюби ближнего своего, как самое себя», не духовные ценности и не система человеческих ценностей может защитить нас отныне и впредь, но страх того, что само твое существование поставлено на карту. Ты не можешь выжить, если не выживет тот, кто находится рядом с тобой. Тебя может защитить не сотрудничество на основе любви и братства, но то, как функционирует человеческое тело, как действуют животные. Животные не убивают себе подобных существ (они тоже существа, понимаешь) ради идеологии или во имя Бога.

Вы недостаточно порядочны и честны, чтобы признать, что все ваши духовные переживания – блаженство, благодать, любовь – это тоже виды чувственной деятельности. Любая деятельность мысли, называется она духовной или чувственной, также является чувственной деятельностью. Это все, что вас интересует. Ваше блаженное состояние – это кайф – кайф «благодетеля человечества». Ты переводишь старушку через дорогу, чтобы заработать дополнительные очки на свой бойскаутский счет. То, о чем они говорят, это кайф «благодетеля». Бег трусцой тоже приносит кайф. Признаем же это.

В.: Но кому необходим этот кайф? У.Г.: Он необходим для выживания структуры переживаний, но не для этого тела. Тело отвергает все это. Оно не хочет ничего подобного.

В.: Структура переживаний отдельна? У.Г.: Да, она отдельна и находится вне нас. Вы пытаетесь сделать все частью мыслесферы.

В.: Вы говорите, что индивида нет. У.Г.: А где индивид?

В.: Я чувствую, что я индивид. У.Г.: Ты не индивид.

В.: Но все равно я чувствую себя индивидом. У.Г.: Твое чувство ничего не означает. Индивид, о котором ты говоришь, создан твоей культурой. Ты создаешь этот несуществующий индивид.

В.: Разве я не обособлен от этого тела и того тела? У.Г.: Нет, ничуть.

В.: Как мы связаны? У.Г.: Если ты примешь то, о чем я говорю, это будет очень опасная ситуация. Ты потеряешь свою жену, вот увидишь.

В.: Никаких отношений?.. У.Г.: Никаких отношений. Извини…

В.: Я этого не хочу. У.Г.: Ты этого не хочешь? «Как можно просить этого?» – это все, что я могу сказать. Ты только лишь пытаешься поместить меня в рамки, называя меня просветленным. Этот парень [У. Г. показывает на своего гостя из Дели] говорит каждому: «Тут живет Иисус. Зачем мне ходить в церковь?» Он рехнулся. [Смех] Не кажется ли вам, что все они [религиозные люди] создали неразбериху для нас? Они заложили основу для краха.

В.: Ну а Вы разрушаете их… У.Г.: Я ничего не разрушаю.

В.: Позвольте, я закончу свою реплику... У.Г.: Давай.

В.: Будда сказал «Пройди через это». Также Иисус, чтобы достигнуть этого – просветления, или мокши… У.Г.: Но ты ни к чему не пришел. Даже те, кто заявляет, что добились этого, на самом деле ни к чему не пришли.

В.: Насколько я понял, нет нужды стремиться к ответам, потому что все ответы происходят на самом деле из ответов, которые у нас уже есть. У.Г.: Но есть ли способ освободиться от этого механизма?

В.: Разве он не является своего рода составляющей или выражением этого состояния? У.Г.: Я больше никак не могу указать на опасность, связанную с твоими поисками того, что бы ты ни искал. Понимаешь, есть это самое движение удовольствия. Я не против движения удовольствия. Я не проповедую гедонизм и не выступаю ни за какие «-измы». То, что я говорю, представляет собой угрозу для тебя, каким ты себя знаешь и ощущаешь. Тебе совершенно необходимо подогнать меня под эту систему [Будды, Иисуса и других], а если тебе это не удастся, ты скажешь: «Как он может быть вне этого?» Выход для тебя в том, чтобы либо полностью меня отвергнуть, либо назвать меня мошенником или шарлатаном. Понимаешь, чувство «Как все они могли ошибаться?» не позволяет тебе слушать меня. Или же ты разворачиваешь это по-другому и говоришь, что суть того, что произошло с У. Г. и с ними, – одна и та же, только выражение разное.

В.: Если идти еще дальше, то я чувствую, что правильное для Вас, в смысле уровня осознания, не обязано быть верным для меня. Вам, возможно, нет дела до меня… У.Г.: Ты меня нисколько не волнуешь. Ты можешь оставаться в аду, гнить там и делать что тебе вздумается. Я здесь не для того, чтобы спасать тебя. Я не имею в виду лично тебя.

В.: Да, я понимаю. У.Г.: То, что я говорю, не имеет социального значения. У меня есть мнения обо всем в этом мире. У тебя свои убеждения, и я также могу выражать мнения и суждения о чем угодно. Но мои мнения и суждения не более важны, чем мнения и суждения твоей матери или водителя такси. Думаешь, если ты чиновник НАС [5] , то твои мнения имеют больше веса? Я читал лекции о глубинном единстве всех религий по всему миру. [Смех]