К середине 1980-х гг. стало очевидным, что Аргентина попала в порочный круг фактической изоляции от двусторонней, региональной и многосторонней либерализации внешнеторговых связей. Это обстоятельство приводило к мультипликативному росту издержек от эффекта отклонения торговли , или, выражаясь иначе, из-за потери торговых потоков. В результате страна теряла позиции на мировых рынках, что статистически хорошо видно из данных табл. 11.1.

В последней четверти прошлого века на Аргентину стал давить пресс экономического отставания не только от передовых государств Запада, но и от целого ряда развивающихся стран Азии и Латинской Америки. Аргентинские производители, несмотря на определенные успехи в диверсификации внешней торговли, теряли позиции даже в тех секторах международной торговли, где исторически имели существенные конкурентные преимущества (например, мясо и мясопродукты), но взамен не становились заметными поставщиками новых изделий. В самом деле, если в 1948 г. внешние поставки аргентинских товаров составляли 2,7 % общемирового экспорта и превышали аналогичный показатель таких огромных государств, как СССР, Китай и Бразилия, то в 1983 г. удельный вес Аргентины снизился до 0,4 %. Тот же тренд был характерен и для аргентинского импорта.

Таблица 11.1 Изменение доли отдельных стран в мировой торговле (в %)

Источник. WTO. World Trade Report 2007. Geneva, 2007. P. 47, 48, 199, 200.

Как подчеркивалось в гл. 6, попытка переломить эту неблагоприятную тенденцию была предпринята в 1990-х гг. в рамках неолиберальной трансформации национальной макроэкономической парадигмы. В этот период в экономической политике произошел перелом, главной отличительной чертой которого была либерализация как внутренних «правил игры», так и механизмов внешнеэкономических связей. Внешняя торговля стала одним из ключевых источников экономического роста. Вместе с тем эмпирические исследования свидетельствуют, что в 1990-е гг. в целом ряде случаев была нарушена экономически целесообразная последовательность и дозировка внешнеторговой либерализации по отдельным отраслям аргентинской экономики. Издержки эффекта адаптации в процессе либерализации торговли далеко не всегда удавалось смягчать продуманными и эффективными регулятивными мерами. В результате во внешней торговле возник дисбаланс: импортные закупки все чаще превышали поставки на экспорт, что усугубляло хозяйственные и финансовые трудности Буэнос-Айреса. Среди факторов, которые ускоряли развитие кризисных явлений в конце 1990-х гг., следует отметить как макроэкономические причины, так и хозяйственные проблемы на микроуровне. В макроэкономической сфере политика поддержания стабильного обменного курса песо (паритет с долларом США) все более негативно сказывалась на конкурентоспособности реального сектора и одновременно способствовала нарастанию спекулятивного давления на аргентинскую валюту. На микроуровне сравнительная ограниченность внутреннего рынка и необходимость наращивания экспорта подталкивали аргентинские фирмы к накоплению существенных объемов задолженности в иностранной валюте, что в условиях падения предпринимательской активности и начавшейся рецессии приводило к массовым банкротствам предприятий, в первую очередь малых и средних. Таким образом, внешнеторговая стратегия неолибералов в конечном счете себя не оправдала, что продиктовало необходимость выработки нового курса в сфере мирохозяйственных связей.

Приоритеты и динамика внешней торговли

После кризиса 2001–2002 гг. Аргентине в определенной степени удалось оптимизировать свои взаимоотношения с мировым хозяйством, радикально диверсифицировав внешние связи и реализовав значительный потенциал торгово-экономических отношений с Китаем, Россией, Индией, арабскими и другими государствами. При этом сохранялись (а на ряде направлений наращивались) обмены с традиционными партнерами: Бразилией, США, Чили, Евросоюзом.

Готовясь к рывку в попытке «вытащить» экономику из трясины кризиса и наверстать упущенные возможности, аргентинские власти внесли коррективы в стратегию развития внешнеэкономических связей и существенным образом видоизменили национальную внешнеторговую модель. Стимулирование экспорта превратилось в сверхзадачу правительства. Забегая вперед, отметим, что в период 2003–2008 гг. экспортные поставки и внешнеторговый оборот в целом росли опережающими темпами (см. рис. 11.1), став существенным фактором общего хозяйственного подъема.

Рис. 11.1. Внешняя торговля в млрд дол.

Составлено по: Ministerio de Economia y Produccion. www.mecon.gov.ar

В начале 2004 г. правительство Н. Киршнера приняло Основные направления внешнеторговой политики Аргентины — документ, определивший цели и принципы развития внешнего сектора национальной экономики474. В нем, в частности, ставились следующие задачи:

♦ к 2008 г. удвоить объем товарного экспорта (что было выполнено);

♦ расширить предложение торгуемых товаров с высокой добавленной стоимостью;

♦ диверсифицировать рынки аргентинских внешних поставок за счет новых покупателей в Латинской Америке, США, Европе и Азии.

Здесь же формулировались базовые принципы «неодесаррольистской» внешнеторговой стратегии, принятой на вооружение правящими кругами страны:

♦ многополюсность или одновременное продвижение по различным географическим азимутам;

♦ взаимность (так называемый принцип «trade-off», предполагающий обязательный учет интересов партнера);

♦ тематический плюрализм (предложение самых разнообразных товаров и услуг, производимых в стране, с акцентом на нетрадиционные изделия);

♦ консистенция – опора на прочную теоретическую и экспертную базу при принятии решений в области мирохозяйственных связей;

♦ консенсус – обеспечение эффективного взаимодействия государства, бизнеса и академического сообщества, в том числе в рамках Совета по международной торговле и Консультативного совета гражданского общества, в состав которых вошло свыше 140 заинтересованных организаций (торговые палаты, университеты, профсоюзы, исследовательские центры);

♦ транспарентность, или максимальная открытость, позволяющая широко обсуждать все актуальные вопросы развития внешнеэкономических отношений.

Основополагающим макроэкономическим фактором роста экспорта стала политика поддержания конкурентоспособного обменного курса песо, что серьезно облегчило позиционирование национальных производителей на мировых товарных рынках. Но свою роль сыграли и другие обстоятельства. Факты говорят о том, что в посткризисный период государственная поддержка аргентинских экспортеров была основана не столько на «выборе победителей», сколько на снижении информационных и других издержек всего национального бизнес-сообщества при выходе предприятий на зарубежные рынки.

Компонентами новой модели стали конкретные инструменты реализации внешнеторговой политики. Один из них – организация правительственными структурами (МИД, министерство экономики) торговых миссий аргентинских предпринимателей за рубеж с целью установления прямых деловых контактов с потенциальными партнерами. Эти миссии показали свою эффективность, о чем свидетельствует их впечатляющий количественный рост: со 126 в 2003 г. до 750 в 2008 г.475 Сходную задачу решают торгово-промышленные выставки и приглашения иностранным импортерам посетить Аргентину и на месте ознакомиться с экспортными возможностями страны.

Существенное значение для частных экспортеров (особенно малых и средних компаний, только начинающих вывозить свою продукцию за границу) имеют профессиональные услуги правительственных экспертов, помогающих в составлении бизнес-планов и предоставляющих товаропроизводителям необходимую коммерческую и финансовую информацию о зарубежных рынках сбыта. Еще одна государственная программа нацелена на содействие в организации так называемых консорциумов экспортеров , объединяющих группы небольших предприятий, которые в одиночку не могут пробиться на внешние рынки. Нередко такие консорциумы создаются при сложившихся производственных кластерах, что повышает их шансы продвигать продукцию за рубеж. Успешные примеры такой практики легко встретить в полюсах концентрации производителей сельскохозяйственной техники, вина, фруктов, мебели, текстиля, обуви. Можно упомянуть и некоторые другие правительственные меры поддержки местных предпринимателей. Было принято решение субсидировать процентные ставки по кредитам малым и средним компаниям. При обычной рыночной стоимости кредита 15 % и выше власти обеспечивали фирмы, работающие на внутреннем рынке, кредитами под 10 % годовых, а экспортеров – ниже 7 %476. Свидетельством положительных изменений делового климата стал тот факт, что с каждым годом все большее количество предприятий, в первую очередь промышленных, выходили на международные рынки. В период 2003–2007 гг. число национальных компаний-экспортеров увеличилось на 4 тыс. и составило порядка 15 тыс. предприятий (в подавляющем большинстве – малые и средние фирмы), а количество стран, закупающих аргентинскую индустриальную продукцию, возросло со 158 до 19 4477.

Современная внешнеэкономическая стратегия Розового дома предусматривает активное использование механизмов многосторонних организаций и интеграционных группировок. Особое место в иерархии инструментов внешнеэкономической деятельности занимает участие Аргентины в ВТО. Это объясняется тем обстоятельством, что в мировой торговой системе в построении двусторонних альянсов Буэнос-Айрес до последнего времени заметно отставал от наиболее продвинутых в этом отношении латиноамериканских стран (например, от Мексики и Чили). В продвижении аргентинской продукции за рубеж большой вес приходится на фактор многосторонней либерализации торговли именно в рамках ВТО, ставшей для Аргентины важной переговорной площадкой по широкому кругу мирохозяйственных вопросов478.

В числе тем, представляющих приоритетный интерес для аргентинского бизнес-сообщества, уже в течение ряда лет фигурирует либерализация рынков сельскохозяйственных и продовольственных товаров в промышленно развитых странах – США, Евросоюзе, Японии и некоторых других. Эта проблема включает целый ряд сюжетов, по которым ведутся напряженные дискуссии: экспортные субсидии; адресная бюджетная поддержка местных сельхозпроизводителей («желтая» корзина); меры правительств по развитию инфраструктуры сельского хозяйства и стимулированию внутреннего спроса в виде различных форм господдержки («зеленая» корзина); выплаты, направленные на ограничение используемых угодий и сокращение производства («голубая» корзина). Являясь членом Кэрнской группы и Группы 20, Аргентина совместно с другими развивающимися государствами в рамках Дохийского раунда добилась согласия развитых держав на снижение внутренних дотаций и отмену с 2013 г. экспортных субсидий, что можно считать весомым дипломатическим успехом.

Но одновременно острый характер приобрели дискуссии по второй конфликтной проблеме – снижению таможенных пошлин на импорт промышленных товаров. В этом случае роли диаметрально поменялись: Аргентина и несколько наиболее развитых государств «третьего мира», объединенных в группу НАМА 11 (Бразилия, Египет, Индонезия, ЮАР и др.), вынуждены «отбивать атаки» стран Запада, требующих максимального открытия рынков индустриальной продукции. Позиция Буэнос-Айреса была неоднократно сформулирована на официальном уровне и сводится к тому, что в настоящее время «Аргентина находится в процессе реиндустриализации, и ей необходимо время для укрепления собственной промышленности»479. Аргентинские власти продолжали уделять внимание ходу переговоров и остро реагировали на все предложения, которые не коррелировали с линией Розового дома. Так, в феврале 2008 г. аргентинский МИД в письме генеральному секретарю ВТО Паскалю Лами пригрозил выйти из переговорного процесса, если в проекте вырабатываемого многостороннего соглашения позиция развивающихся стран не найдет должного отражения480. В критически настроенной аргентинской прессе ситуацию в ВТО назвали «диалогом глухих»481.

Противоречия между Аргентиной (и другими латиноамериканскими государствами) и Западом нашли свое отражение и в контексте рассмотрения вопроса о создании в 2005 г. Зоны свободной торговли Америк (AЛKA). Переговоры на эту тему с самого начала характеризовались существенными разногласиями в подходах к проведению континентальной торговой либерализации. Вашингтон выступал за единовременное подписание документа, который бы уделял значительное внимание вопросам защиты прав интеллектуальной собственности, а также либерализации сектора услуг. То есть тех областей, где США занимали доминирующие позиции. Со своей стороны латиноамериканские страны (ведомые Бразилией и Аргентиной) настаивали на приоритизации снижения торговых барьеров на сельскохозяйственную продукцию. Причем Бразилиа и Буэнос-Айрес предложили проводить переговоры по созданию зоны свободной торговли на разных уровнях. Так, предлагалось на континентальной платформе договориться о правилах происхождения товаров, на двусторонней основе заключать соглашения о свободной торговле, а ряд вопросов оставить для разрешения в рамках ВТО. Тем самым латиноамериканцы стремились использовать такой вариант «конкурентной либерализации», который был направлен, по мнению Я.Д. Лисоволика, «на максимизацию торговых уступок со стороны США»482. Понятно, что такой подход не устраивал вашингтонскую администрацию.

В результате возникших глубоких разногласий между Соединенными Штатами и большой группой латиноамериканских стран переговоры по созданию АЛКА стали напоминать противостояние между Севером и Югом в ходе Дохийского раунда в рамках ВТО. Это отчетливо проявилось на IV саммите Америк в аргентинском курортном городе Мардель-Плата в начале ноября 2005 г. Встреча руководителей 34 американских государств в том, что касалось либерализации торговли и создания АЛКА, закончилась неудачей из-за отказа Вашингтона пойти на значительное сокращение внутренних сельскохозяйственных субсидий. Вопрос о зоне свободной торговли от Аляски до Огненной Земли остался открытым (а может, и закрытым). Как заявил Н. Киршнер, «мы хотим справедливой интеграции, а не той, что выгодна самому большому участнику»483.

Процесс образования АЛКА осложнился и одновременными попытками интеграции между МЕРКОСУР и Европейским союзом. Латиноамериканские страны пытались использовать переговоры о создании зоны свободной торговли с Евросоюзом для получения уступок со стороны США. В частности, государственный секретарь по сельскому хозяйству Аргентины Мигель Кампос неоднократно заявлял, что договоренность между МЕРКОСУР и ЕС могла бы способствовать продвижению вперед в деле панамериканской интеграции. Бразильские власти, в свою очередь, предлагали сделать соглашение МЕРКОСУР – Евросоюз прототипом договора по АЛКА484. В результате ситуация еще больше осложнилась. Впрочем, следует заметить, что и в отношениях с ЕС не наблюдалось ощутимого прогресса. Планировавшееся на 2005 г. создание зоны свободной торговли МЕРКОСУР – Евросоюз не состоялось, и переговоры на эту тему были заморожены во многом по тем же причинам, по которым зашел в тупик проект АЛКА. «Европейский союз крайне заинтересован возобновить переговоры с МЕРКОСУР, но Бразилия и Аргентина тормозят подписание возможного соглашения, защищая чувствительные отрасли промышленности обоих государств», – констатировал в январе 2008 г. бывший аргентинский госсекретарь по торговле Марсело Регунага485.

Сталкиваясь с трудноразрешимыми проблемами в торгово-экономических отношениях с наиболее развитыми странами, аргентинские власти предприняли энергичные действия по расширению и углублению интеграционных процессов в Латинской Америке, в первую очередь в рамках МЕРКОСУР. Это было тем более необходимо, поскольку на рубеже веков члены данной группировки неоднократно нарушали принятые обязательства, вводя протекционистские ограничения в условиях ухудшения внешнеторговой конъюнктуры или нарушения внутриэ-кономического равновесия. В частности, аргентинский кризис 2001–2002 гг. сопровождался ростом протекционизма, что негативным образом повлияло на отношения между двумя лидерами МЕРКОСУР – Бразилией и Аргентиной. Определенное недовольство результатами своего участия в МЕРКОСУР неоднократно и на самом высоком уровне высказывали Парагвай и Уругвай, считавшие (и не без оснований), что главные дивиденды от интеграции получили их более крупные партнеры. В этой связи и Аргентина, и Бразилия были кровно заинтересованы в придании интеграционным процессам дополнительного динамизма.

Благодаря усилиям аргентинских и бразильских властей, МЕРКОСУР был сохранен, а экономическое сотрудничество между двумя странами получило новый импульс. По мнению ряда экспертов, МЕРКОСУР вплотную подошел к этапу перемен486. Определились новые сферы взаимодействия: принятие унифицированного таможенного кодекса и завершение формирования таможенного союза, производственная интеграция, сотрудничество в области энергетики, переход на местные валюты во вну-тризональной торговле. В посткризисный период ассоциированными членами МЕРКОСУР (наряду с Боливией и Чили) стали Колумбия, Перу и Эквадор, статус наблюдателя получила Мексика. Дальше всех пошла Венесуэла, начавшая процедуру превращения в полноправного члена объединения. Кроме того, с отдельными группировками арабских и африканских стран, а также с Египтом и Марокко были заключены рамочные соглашения о торговле, а с Индией – преференциальное торговое соглашение487. Документы о сотрудничестве были подписаны с Андским сообществом наций, что послужило сближению государств региона и облегчило создание в декабре 2004 г. Южноамериканского сообщества наций (ЮСН) [71] . В декабре 2007 г. произошло знаковое событие: состоялось подписание договора о свободной торговле между МЕРКОСУР и Израилем, которое было воспринято в деловых кругах как начало процесса более глубокой интеграции стран Южного конуса в систему мирохозяйственных связей488.

Указанные положительные подвижки не отменяют того факта, что МЕРКОСУР после почти двадцати лет своего существования продолжает быть незавершенной зоной свободной торговли и незавершенным таможенным союзом. Глубокими остаются внутренние диспропорции, периодически вспыхивают острые разногласия, сохраняется недовольство отдельных участников объединения. Все это – почва для пессимизма, для возникающих время от времени призывов чуть ли не «ликвидировать» эту группировку. Но все же думается, что будущее МЕРКОСУР в другом – в развитии и углублении интеграционных процессов и на такой основе в постепенном сближении хозяйственных интересов всех его членов.

Заметное «внешнеторговое оживление» местных производителей и усилия властей по стимулированию экспортных поставок развивались в условиях благоприятной мировой экономической конъюнктуры, когда цены на многие аргентинские товары на международных рынках пошли вверх. В первую очередь это коснулось продовольствия, углеводородного сырья, энергоносителей и горно-рудной продукции. Данное обстоятельство имело принципиальное значение, поскольку меняло негативную для Аргентины понижательную тенденцию 2000–2002 гг., когда цены на такие важные товары аргентинского экспорта, как соя, кукуруза, медь и некоторые другие, находились на низком уровне, что усугубило финансовые трудности кризисных лет (см. табл. 11.2).

Таблица 11.2 Мировые цены на отдельные сырьевые товары (1990 г. = 100)

Составлено по: Chicago Board of Trade. – www.cbot.com

Повышение цен затронуло и многие экспортируемые Аргентиной промышленные товары. Так, в 2003–2006 гг. средняя стоимость одной тонны вывозимой индустриальной продукции выросла с 1053 до 1937 дол., или на 84 %. В ряде случаев рост был еще ощутимее. В частности, цены на металлы и металлоизделия увеличились на 122 % (в среднем – с 591 до 1313 дол. за 1 т). В то же время цены на импортируемые товары хотя и возросли, но в несколько меньшей пропорции – на 55 %, или с 1725 до 2679 дол. за тонну. В результате если в 2003 г. средние экспортные цены на индустриальную продукцию составляли 61 % от уровня импортных цен, то в 2006 г. этот показатель поднялся до 72 %489. Изменившаяся (в лучшую сторону) международная конъюнктура и внешнеэкономическая стратегия Буэнос-Айреса позволили в крайне сжатые сроки коренным образом изменить баланс внешнеторгового оборота страны и впервые за многие годы обеспечить устойчивый и внушительный профицит, составивший в период 2002–2008 гг. свыше 92 млрд дол. (см. табл. 11.3).

Таблица 11.3 Аргентина: внешняя торговля товарами (млн дол.)

Составлено по: Ministerio de Economia у Producción. – www.mecon.gov.com.ar

Показателен и такой факт: из почти 200 стран – партнеров Аргентины в 2006 г. со 148 государствами у нее был торговый профицит490. Положительный бюджетный результат и активное сальдо торгового баланса составили «двойной профицит» или пару так называемых «профицитов-близнецов», которые образовали финансовую основу новой экономической политики и придали дополнительную устойчивость «неодесаррольистской» модели развития и модернизации. В этом – главное макроэкономическое значение перемен во внешней торговле Аргентины, происшедших в первое десятилетие XXI в.

Экспортный рывок

Сфера внешней торговли, как правило, весьма консервативная область хозяйственной деятельности почти любого государства. Структура национального экспорта может не меняться (и во многих случаях не меняется) десятилетиями, поскольку ее изменение зависит не только от динамики и глубины внутренних перемен в экономике данной страны, но и от ситуации в мирохозяйственных связях, конъюнктуры и вызовов международных товарных рынков – словом, от большой группы разнообразных эндогенных и экзогенных факторов, от их наложения и переплетения.

Именно так развивался внешний сектор аргентинской экономики. Вплоть до 70-х годов прошлого века, несмотря на положительные результаты усилий десаррольистов и ощутимое продвижение вперед в деле импортозамещающей индустриализации, место Аргентины в мировом разделении труда практически не менялось: она оставалась преимущественно поставщиком сельскохозяйственной продукции. В 1970 г. вывоз всех промышленных товаров индустриального происхождения выразился в весьма скромной сумме – 217 млн дол., что составило 12,2 % общего объема экспорта. Лишь в 1980-е и в еще большей степени в 1990-е гг. ситуация начала качественно меняться, и процесс диверсификации товарного экспорта заметно ускорился. В результате в начале XXI в. начала складываться современная структура внешнего сектора экономики Аргентины, в целом адекватно отражающая роль и место страны в системе глобализирующихся мирохозяйственных связей.

Таблица 11.4 Объем и структура товарного экспорта

Составлено по: Ministerio de Economia у Production. – www.mecon.gov.ar INDEC Informa, Septiembre de 2009.

Агрегированные данные в табл. 11.4 показывают, что основу аргентинского экспорта составляют промышленные товары аграрного и индустриального происхождения, на долю которых приходится 62–66 % общего объема экспортных поставок. Заметную роль продолжают играть сырьевые товары (19–22 %), а доля топливно-энергетической продукции, несмотря на значительное повышение международных цен, ощутимо снизилась: с 17 % в 2002 г. до 12 % в 2008 г. С точки зрения внешнеэкономической специшшзации Аргентину можно характеризовать как преимущественного экспортера промышленной продукции, большая часть которой является результатом переработки сельскохозяйственного сырья.

Рассмотрим более детально товарную композицию аргентинского экспорта и определим основные тренды его развития. Прежде всего, страна не только подтвердила, но и ощутимо повысила свой статус значимого поставщика сельскохозяйственных и продовольственных товаров на мировой рынок [72] . В 2007 г. экспорт продовольствия достиг 66,4 млн т (в 2006 г. – 54,7 млн т), что в стоимостном отношении составило 22 млрд дол. (в 2006 г. – 16,1 млрд дол.). Из них продукты растительного происхождения – 64,4 млн т (17,5 млрд дол.), а животного – 2 млн т (4,5 млрд дол.)491.

Ведущая роль в продовольственном сегменте прочно принадлежит соевому комплексу , основные продукты которого (соевые бобы, масло, мука, шрот) стали внешнеторговым брендом Аргентины. Соевый комплекс оказался самым динамичным и конкурентоспособным в мире: в 2003–2007 гг. он удовлетворил 95 % мирового прироста спроса на соевую муку и 100 % – соевого масла. На долю Аргентины стало приходиться 49 % мирового экспорта первого продукта и 59 % второго 492. Подчеркивая значение экспорта соепродуктов для аргентинской экономики, а значит, и политики, мадридская газета «Эль Пайс» писала: «Соя для четы Киршнер – это то же самое, что для Чавеса нефть…»493 В период 2002–2008 гг. вывоз продуктов сои вырос с 5 до 19,5 млрд дол. (см. рис. 11.2), и они действительно стали «звездной позицией» аргентинского экспорта, составив в разные годы от 19 до 28 % всего объема внешних товарных поставок. В аргентинской и мировой печати появились материалы о «соезации» страны, замелькали характеристики Аргентины как «соевой республики». При этом производство продуктов сои носит классический кластерный характер: 73 % мощностей по промышленной переработке сосредоточены в районе вокруг города Росарио, в провинции Санта-Фе. Из порта Росарио на реке Парана на внешние рынки (более чем в сто стран мира) вывозится порядка 96 % соевого масла, муки и шрота494.

Рис. 11.2. Экспорт продуктов сои, млрд дол.

Источник, http://www.cei.gov.ar/estadisticas/mercosur/prod_ex.xis; AIERA, Informe económico, octubre de 2009.

Аргентина удерживала сравнительно прочные позиции и на рынках традиционных для нее культур – пшеницы и кукурузы (экспорт в 2008 г. – 7,1 млрд дол.), хотя нужно признать, что их удельный вес по сравнению с соей, приобрел тенденцию к сокращению. В дополнение к зерновым, заложившим в начале XX в. основу экономического благополучия страны, в структуре национального экспорта появляются новые продовольственные товары. К концу первого десятилетия нынешнего века Аргентина утвердилась как крупнейший в мире экспортер подсолнечного и соевого масла, груш, меда, концентрированного лимонного сока, второй по значимости поставщик арахисового масла и лимонов, третий – бобовых, четвертый – концентрированного яблочного сока. В большинстве случаев рост аргентинского экспорта продовольствия рос как в натуральном выражении (увеличение объемов вывоза), так и благодаря росту цен, что было особенно характерно для 2006–2007 гг. (см. табл. 11.5).