– Да сегодня очень холодно!
– выдавила наконец она из себя.

– Разве?
– приподнял я удивлённо брови.

– Да. Очень холодно!

Я с сомнением взглянул на её одежду. Люба оделась тепло, пусть и без изысков. Синяя ветровка, с оранжевыми полосами на рукавах плотно застёгнутая на молнию до самого горла, черные джинсы, черные туфли на высоких каблуках. На плече неизменная спутница почти всех дам, с которыми мне доводилось встречаться - сумочка, тоже тёмная, но очевидно дорогая. В принципе, в подобном наряде замёрзнуть сложновато.

"Да ладно врать - то!
– хотелось мне ей сказать.
– Как тебе может быть холодно?"

– Пойдём лучше поближе к цивилизации, - предложила она, указав в сторону развлекательного центра.

– Это к какой конкретно цивилизации?
– уточнил я, чувствуя подвох.

– Да вон там, на улице Катукова есть шоколадница. Давай там посидим? Я хоть согреюсь немного.

"Ах, вот оно что!
– раздражённо подумал я.
– Значит, ты решила начать с проверки моего благосостояния? Выяснить, стоит ли тебе со мной связываться? Бойкая девица, ничего не скажешь! Только внешность у тебя подкачала!"

– Да нет, ты знаешь, ни в какую шоколадницу я не пойду!
– серьёзно заявил я.

Глаза Любы расширились не то от ужаса, не то от удивления, как только я озвучил данную фразу.

– Это почему?
– с возмущением спросила она, повышая голос на последнем слоге.

В её интонациях послышалась угроза.

– Потому что не хочу!
– отрезая я.

– А почему ты не хочешь?

Девушка явно недоумевала и злилась.

– Потому что там мне будет жарко, - уклончиво объяснил я ей, - а я люблю бывать больше на воздухе.

– Да - а - а - а?
– лицо Любы исказила гримаса злобы.
– А ты знаешь, что когда ты встречаешься с девушкой, то надо забывать о том, что любишь ты, и предугадывать, что любит она! И угождать ей!

– Кто это сказал?

– Я так говорю! Так принято! Понял?

– Кем принято?
– бесстрастно поинтересовался я.

– Всем цивилизованным миром, вот кем! Это мы здесь живём как за закрашенным забором. Ничего не видим, ничего не знаем. Как собаки цепные. А нормальные люди уже давно живут по-другому. Нормально.

"А почему именно за закрашенным забором?
– отметил я про себя.
– Почему не просто за забором? Ладно, отнесём это в раздел загадок. Необъяснимых".

– А ты, стало быть, стремишься в число этих "нормальных"?
– едко хлестнул я вопросом.

– Что значит - стремлюсь?
– почти закричала девушка.
– Я и есть самая нормальная! Ты что?

– Ну подожди, - остановил я её, - если в числе нормальных, обнаруживается "самый нормальный", значит, он уже не совсем нормальный? Так? Он же уже отличается чем-то, если он - "самый"?

Люба уставилась на меня непередаваемым взглядом. На некоторое время она замолчала. Я тоже ничего не говорил.

– Ты что, пришёл тут со мной в слова играть?
– раздражённо бросила она.

– Нет. Просто ты говоришь. Я не понимаю - о чём. И задаю вопросы.

– А не надо мне задавать никаких вопросов!

– Как же тогда мы будем общаться?

Я втайне надеялся, что сейчас барышня психанёт, закричит нечто похожее на: "а мы с тобой вообще больше не будем общаться!", развернётся и уйдёт. И встреча на том завершиться. Уж я - то сожалеть не стану точно. Но я ошибался. Отчего-то, Люба не захотела прервать общение, и слегка смягчившись, проговорила:

– Вопросы буду задавать я.

– Как вам угодно...

– Ну так вот первый из них: ты пойдёшь со мной в шоколадницу?

– Если тебе уж очень этого хочется. Так, что прям мочи нет!

– Да, мне хочется! Но не очень!

– Зачем же тогда идти, если тебе не очень хочется? А мне не хочется вовсе?

Брови Любы сдвинулись, совсем угрожающе. Она молчала.

– Хорошо, - сдался я.
– Раз ты начала выкручивать мне руки, пошли. Но прошу заметить: я протестую!

Я вскинул руку с вытянутым указательным пальцем.

Теперь угроза на лице девушки сменилась удивлением. Девушка приоткрыла рот, и, сглотнув слюну, произнесла фразу, слышанную мной из уст дам раз, наверное, тридцать:

– Ты что, приколист?

– Да куда уж там...

– Нет-нет, ты мне ответь: ты приколист?

– А ты как думаешь?
– подавляя зевоту, бросил я.

– Я ещё не поняла! Но... нельзя быть легкомысленным в твоём возрасте!

Наступила пора и мне изобразить изумление: