Это пустое пространство впечатляет своей необычностью. Полы и потолок представляют собой ряд аккуратно выложенных кирпичей. Все здесь кажется старинным и древним, но каким-то образом современные технологии поддерживают здесь жизнь. Искусственное освещение озаряет это напоминающее пещеру пространство, а в каменных стенах встроены мониторы. Я не знаю, что я здесь делаю. Я не знаю, чего ожидать. Я понятия не имею, что за человек этот Касл, но, проведя столько времени в обществе Уорнера, я пытаюсь не лелеять никаких надежд. Я даже не осознаю, что задержала дыхание, до тех пор, пока он не начинает говорить.

— Я надеюсь, ты наслаждаешься своим пребыванием здесь.

Я моментально поворачиваю голову, встречаясь со взглядом его темных глаз; у него ровный голос, шелковистый и сильный. Его глаза сверкают подлинным любопытством и небольшим удивлением. Я забыла, что умею говорить.

— Кенджи сказал, что вы хотели видеть меня. — Единственный ответ, что приходит мне в голову.

— И Кенджи был прав. — Некоторое время он тратит на то, что размеренно дышит. На то, чтобы хорошенько усесться, он тоже тратит некоторое время. Еще некоторое время он изучает мои глаза, подбирает слова, касаясь двумя пальцами своих губ. Кажется, ему нравится властвовать над временем. Слово « нетерпение», скорее всего, отсутствует в его лексиконе. — Я слышал… истории. О тебе. — Улыбается. — Я просто хотел узнать, правдивы ли они.

— Что за истории?

Он улыбается, и его зубы настолько белы, что создается впечатление, будто снег падает на шоколадные долины его лица. Он раскрывает ладони. Изучает их некоторое время. Поднимает взгляд.

— Ты можешь убить человека одним лишь прикосновением своей кожи. Можешь разрушить полтора метра сплошного бетона одним лишь прикосновением своей ладони.

Я пытаюсь проглотить целую гору воздуха и при этом стараюсь удержаться на ногах. Мне нужно взять под контроль хоть что-нибудь.

— Это правда? — спрашивает он.

— Слухи убьют вас быстрее, нежели я.

Он слишком долго изучает меня.

— Я хотел, чтобы ты показала мне что-нибудь, — говорит он спустя мгновение.

— Мне нужны ответы на мои вопросы. — Это зашло слишком далеко. Я не хочу лелеять ложное чувство безопасности. Я не хочу просто полагаться на слова о том, что Адам и Джеймс в порядке. Я не хочу никому верить, пока у меня не будет доказательств. Я не могу притвориться, что все в порядке. Пока нет. — Я хочу знать, что я в безопасности, — говорю я ему. — И я хочу знать, что мои друзья тоже в безопасности. С нами был десятилетний мальчик, когда мы приехали сюда, я хочу его видеть. Мне нужно убедиться, что он здоров и невредим. В противном случае я не буду с вами сотрудничать.

Его глаза изучают меня еще несколько долгих минут.

— Твоя верность освежает, — говорит он, и в самом деле подразумевает это. — Тебе будет здесь хорошо.

— Мои друзья…

— Да. Конечно. — Он встает. — Следуй за мной.

Это место гораздо сложнее, гораздо более организованней, чем я могла себе представить.

Сотни различных направлений, в которых можно заблудиться, и почти столько же комнат, одни больше других, но каждая отведена на какие-то конкретные цели.

— Столовая, — говорит Касл.

— Общежития. — В противоположном крыле.

— Учебные классы. — Дальше по коридору.

— Комнаты отдыха. — Прямо через проход.

— Ванные комнаты. — С любого конца этажа.

— Конференц-залы. — Сразу за той дверью.

Каждая комната гудит от роя людей, занимающихся рутиной. Завидев нас, люди поднимают глаза. Некоторые машут, радостно улыбаясь. Я понимаю, что все они смотрят на Касла. Он кивает им в ответ. Его глаза добры, скромны. Его улыбка сильная, обнадеживающая.

Он лидер всего этого движения, как назвал его Кенджи. Эти люди полагаются на него больше, чем просто при элементарном выживании. Это больше, чем просто убежище для обездоленных. Это гораздо большее, чем просто укрытие. Здесь чувствуется какая-то общая цель.

Великая цель.

— Добро пожаловать, — говорит Касл, обводя пространство рукой, — в Омега Поинт.

— Омега Пойнт?

— Последняя буква греческого алфавита. Последние достижение, завершение в серии. — Он останавливается передо мной, и я впервые замечаю вышитую на спине его пиджака греческую букву «омега». — Мы — последняя надежда нашей цивилизации.

— Но как… с таким маленьким числом… как вы можете надеяться на сражение на равных?..

— Мы готовились очень долгое время, Джульетта. — Он впервые произносит мое имя. Его голос силен, ровен и спокоен. — Мы планировали, организовывали, выстраивали нашу стратегию годами. Крах человеческого общества не станет сюрпризом. Мы сами навлекли это на себя.

— Вопрос не в том, быть ли этому краху, — продолжает он. — Только когда. Это игра на ожидание. Вопрос в том, кто попробует захватить власть и как они попытаются её использовать.

Страх, — говорит он мне, на мгновение поворачиваясь обратно ко мне лицом, его шаги беззвучны на каменном полу, — великий мотиватор.