Над головой послышался шум. Он в ужасе уставился на потолок. Сердце у него замерло. Шум переместился, и он увидел тень, спускающуюся по железной лесенке со смотровой площадки. К стеклу прижалось лицо, в дверь постучали.

— Вы еще не спите, американский господин?

Он затаил дыхание, глядя на лицо, и глухо заворчал. В комнату вошел Южен, в халате, тапочках и с шарфом на шее.

— Зажги свет немедленно.

— Мне свет не нужен.

— Все равно зажги.

Разом ослепнув, он зажмурился. А когда вновь открыл глаза, то увидел, что шарф на Южене красный.

— Ты что, лунатик?

Южен не ответил. Открыв рот, он разглядывал костюм Коринфа. Коринф тоже осмотрел себя. Он был вымазан с ног до головы в грязи, один карман оторван, на башмаках — комья земли и листья, руки черны от грязи. Он оглянулся на кровать: белое покрывало было безнадежно испорчено.

Южен расхохотался:

— А теперь поглядите на себя в зеркало! Вылитый садовник! У нас раньше был садовник, он всегда так выглядел!

Пока Коринф умывался, Южен сел на кровать.

— Чем это вы занимались?

— Играл с собакой. А ты — зачем ты пришел?

— Так… Мне не спалось.

— И ты решил: дай-ка поднимусь на крышу.

— Да! — рассмеялся Южен.

— А герр Людвиг об этом знает?

— Нет.

— Что ты делал наверху?

— Ничего. Смотрел.

— О.

— Стоял так. — Южен встал, грациозно разведя руки: вылитый Гермес.

— Чудесно, — сказал Коринф, вытираясь. — Просто юный бог.

— Ха-ха!

Коринф вспомнил, как Людвиг накануне гонял мух; теперь ни одной не было видно.

Южен вытащил из карманов халата пару апельсинов и, смеясь, поднял их вверх.

— Не съесть ли нам по апельсину?

Коринф почувствовал, что не контролирует ситуацию. Полуприкрыв глаза, он посмотрел на паршивца.

— Ладно, — сказал он.

— Тогда вы их почистите, а я пока почищу ваш костюм. — Он вытащил из кармана нож и сказал: — Вы пока ложитесь.

— Ты, я вижу, все предусмотрел, а?

— Нет, шутки в сторону, — сказал Южен и сделал выпад в сторону Коринфова живота, пока он ложился. Апельсины и нож он положил Коринфу на грудь и намочил под краном махровую рукавичку. Не оглядываясь, он сказал: — Вам придется, наверное, одевать его на выход.

Коринф сделал вид, что не слышит, и продолжал чистить апельсин. Южен убрал рукавичку и поднял глаза.

— А сегодня вы не пойдете к этой красивой даме?

Коринф сжал в руке апельсин.

— Что ты об этом знаешь?

— Думаете, вас не было слышно?

Коринф продолжал чистить. Южен присел рядом с ним на кровать, провел рукой по его штанам, а потом распахнул халат и явил миру живого обнаженного Гермеса, прикрытого только трусиками.

«Мерзавец, — подумал Коринф. — Если я не буду осторожен, то немедленно попаду с ним в постель, это будет просто смешно». Южен молчал. Он прижал руку к бедру Коринфа и стал медленно сдвигать ее, поднимая все выше и выше.

— Это не похоже на чистку костюма, — заметил Коринф.

Южен посмотрел на него испуганно.

— А что?

— Возьми вот, поешь, — Коринф протянул ему половинку апельсина. Южен взял его в обе руки. Он покраснел. Коринфу пришлось откинуть голову назад: апельсин лопнул, розовый сок заполнял его рот; Южен смотрел на него. — Мерзавец, — сказал Коринф, жуя, но это прозвучало не так, как он рассчитывал.

Южен сидел, продолжая смотреть на него и нервно облизываясь.

— Э-э, — проблеял он, — вас искал сегодня какой-то господин…

— Господин? Кто?

— Я забыл его имя. У него была черная борода и…

— Чего он хотел?

— Не знаю. Поговорить с вами.

Коринф сел на кровати; мокрые брюки липли к ногам. Что ему понадобилось? Что еще он хотел обсудить? Всё, что они со Шнайдерханом вместе делали, разом всплыло перед его глазами огромным фантомом, в котором не было ничего особенного, и всё было понятно: поединок в прокуренном зале, Александер-бар, музей и школьный класс с формулами на доске, — словно художник, чтобы оценить свою завершенную работу, он позволил всему этому воскреснуть и в один миг осмотрел и проверил, ни о чем особенно не думая. И из фантома выплыли две фразы: «Я вас совсем не знаю»и (его ответ) «О, для ненависти это не обязательно».В школьном классе.