Шрифт:
«Да, брат, плохи твои дела, - прикидывал Сакуров после очередного пробуждения, - и будут ещё хуже, если ты не завяжешь…»
Но с завязкой у него всё не получалось и не получалось, поэтому перед четвёртой по счёту «серией» Сакурову померещилась какая-то дополнительная пограничная фигня, не имеющая к сонным кошмарам и их прелюдиям никакого отношения. Так, во всяком случае, показалось засыпающему Сакурову, когда он первый раз услышал какую-то возню в противоположном углу маленькой деревенской спаленки. Услышав подозрительные звуки, Сакуров попытался разглядеть их источник, но как не таращился в темноту, ничего не мог разглядеть, хотя до противоположного угла было чуть больше трёх метров.
«Надо встать, включить свет и посмотреть, что это такое», - думал Сакуров, забираемый любопытством. Но именно в этот момент ему делалось невыносимо лениво производить какие-то физические усилия, поэтому он оставался лежать в кровати. А спустя минуту Сакуров уже с кем-то мирно беседовал. Затем засыпал, видел сон, просыпался, сон вспоминал до мельчайших подробностей, а вот беседу припомнить не мог. Хотя точно знал, что какая-то фигня ему вчера мерещилось ещё наяву.
И так несколько раз до сегодняшнего дня.
Глава 6
Пока Сакуров пытался выудить из засыпающей памяти хоть какие-нибудь достоверные сведения о теме бесед перед продолжающимися «полётными» снами и собеседнике, его сознание стало двоиться и он вдруг почувствовал себя кристально бодрствующим и спящим без задних ног одновременно.
«Оригинальный феномен, - подумал во сне или наяву Константин Матвеевич. – Однако хотелось бы знать: сегодня я буду с кем-нибудь разговаривать перед сном? Если, конечно, я уже не сплю…»
– А чё ж и не поговорить? – то ли услышал в ответ на свой мысленный вопрос Сакуров, то ли этот ответ сам по себе возник у него в мозгу. Вместе с тем раздалась характерная возня устраивающегося поудобней в облюбованном углу таинственного собеседника.
– Ты кто? – задал законный вопрос Сакуров, продолжая испытывать некое раздвоение, но не личности, потому что личность железно спала вместе с телом и основной частью сознания, от которого как бы отслоилась его малая бодрствующая часть.
– Домовые мы, - буднично ответил некто.
«Как-то уж очень банально», - разочарованно подумал Сакуров.
– Хм, - услышал он в ответ насмешливое, словно существо, представившееся домовым, прочло его мысли.
– Вчера я тоже с тобой… гм! вами, разговаривал? – поинтересовался Сакуров.
– И вчера, и давеча, - охотно ответил домовой.
– Я помню, что что-то такое было, но о чём шла речь, хоть убей… убейте, то есть...
– Да ты не церемонься, мил человек, зови меня запросто, Фомой. Впрочем, мы уж третьи дни, как на ты.
– Это что ж, мы каждый раз будем заново знакомиться? – спросил Сакуров.
– Да нет, теперь уж не будем, - утешил его невидимый Фома. – Я нынче убедившись, что ты не из болтливых и дружкам своим приятелям не расскажешь обо мне. Так что…
«Что я, идиот, про такое рассказывать? – слегка испугался Сакуров. – Да услышь про такое Семёныч, надо мной вся деревня потом смеяться будет».
– Да-да, - неопределённо возразил домовой.
– Что? – переспросил Сакуров.
– Ась? – в свою очередь переспросил его Фома.
– О чём мы с тобой хоть трепались, не напомнишь? – задал очередной вопрос Сакуров.
– Почему же не напомнить, будьте любезны, - с готовностью и несколько старомодно ответил домовой. – О прежних жильцах этого дома мы толковали, о разных людишках, что в сей деревеньке в разные времена свою долю мыкали, об разных обычаях, промеж нас, домовых, заведённых, да и мало ли о чём.
– Мало ли! – воскликнул Сакуров. – О разных людишкам мне, пожалуй, знать неинтересно, а вот о разных ваших обычаях… Нет, надо же: промеж нас, домовых! Слушай, а ты не белая горячка?
– Нет, - кротко возразил Фома.
– А про мои сны тебе что-нибудь известно? – подозрительно поинтересовался Сакуров.
– Известно. Вот они и есть белая горячка. Тоись, ея предупредительные предвестники. Коли не прекратишь со змием поганым якшаться, прямая тебе дорога в дом для умалишённых.
– Тоже мне, откровение, - невесело ухмыльнулся Сакуров. – А ты, значит, не она сама или дальний её родственник?
– Никак нет, - снова кротко возразил Фома. – Не от дьявольского соблазна и его богомерзкой епархии я к тебе с откровением послан. Но поелику возможно сооружения для своеобычных отношений с человеком, в чьём теле мы обнаружили дух первозданный. Усекаешь?